Лоррен Фуше - Между небом и тобой

Еле выговорила, а дальше вообще говорить не могу, все слова остаются у меня внутри – там, где сидят чудовища, которые топят острова, и Альбены, которые желают мне подохнуть. Вспоминаю, как папа играл в ночи. Ив смотрит на Жакоту, Жакота на Ива.

– В самом деле хочешь заниматься?

Киваю, мне кажется, очень уверенно. В гостиной Ива полно разных инструментов и везде-везде ноты.

– Открой этот футляр, Помм.

Он показывает на какой-то потрепанный чемоданчик. Приподнимаю крышку. Внутри, на бархате, лежат отдельные части саксофона.

– Он сломался?

– Нет, он спит. Сейчас мы его разбудим.

Ив вынимает из коробки плоскую деревянную палочку и показывает мне:

– Эта деталь сделана из тростника, она называется «трость» или «язычок». Видишь, я беру ее в рот, чтобы увлажнить, потом укладываю сюда, на мундштук, вот так, не на самый край, потом надеваю этот хомутик с двумя винтами, который называется «лигатура» или, чаще, «машинка», – осторожно-осторожно, чтобы не повредить ни трость, ни мундштук, это очень нежные детали, – и закрепляю. Все поняла?

Ничего не поняла, но опять киваю. А Ив разбирает то, что собрал, и кладет детали на стол.

– Теперь твоя очередь. Звук зависит от того, как ты соберешь саксофон. Смотри не сломай трость, она хрупкая.

Пробую, ошибаюсь, Ив снова показывает, как собирать правильно. Это так же сложно, как вязать морские узлы в парусной школе, но если поймать, в чем тут хитрость…

– Следующее, что надо сделать, – надеть мундштук на эску. Вот так, не дальше. Поняла?

Пробую сделать.

– Отлично.

А Ив показывает на две большие части сакса, соединенные между собой:

– Это корпус, а это раструб, а вместе они называются «тело». Ты берешься рукой вот тут, достаешь инструмент из футляра и аккуратно вставляешь эску в корпус. Саксофон – духовой инструмент, хоть он и металлический, но считается деревянным. Этот саксофон – альт.

Ив берет ремешок с крючком на конце, надевает ремешок на шею и прицепляет к крючку сакс. Потом кладет руки так, как папа прошлой ночью, левую сверху, правую снизу, и дует в мундштук. От первого звука я вздрагиваю, а когда Ив перестает играть, у меня здоровенная дырка в сердце.

– В духовом инструменте работает воздух. Вещь, которую я тебе сыграл, называется «Мой любимый из Сен-Жана». Многие наши Кото-Тунцы сроду инструмента в руках не держали, но стоило попробовать – за несколько месяцев занятий научились исполнять этот вальс все вместе.

Ничего себе! Впечатляет…

Ив снимает со своей шеи ремешок и надевает на мою, кладет мою левую руку на верхние клавиши, правую на нижние. Никак не ожидала, что сакс такой тяжелый.

– Да, имей в виду. После того как поиграешь, тебе надо будет почистить саксофон.

– Обтереть? Как лошадь после верховой езды?

Ой! А вдруг Ив меня прогонит за неуважение к саксу? Хотя нет, у них с Жакотой есть кошка, они любят животных.

– Ты первая это заметила, но да, примерно так.

Он очищает эску, засунув внутрь тряпочку на шнурке, а корпус с раструбом обмахивает метелкой из перьев. И объясняет, что внутрь, когда играешь, просачивается слюна.

– А эти клавиши и прищепки зачем?

– Это не клавиши и не прищепки, это клапаны. Когда ты дуешь в мундштук, а пальцами нажимаешь на клапаны, получаются ноты. – Ив смотрит на часы: – Мне пора. У меня репетиция.

– Но вы согласны меня учить?

– Только что у нас был первый урок.

– А я могу что-нибудь сделать для вас вместо оплаты уроков?

– Да. Я дам тебе очень ответственное поручение, и, надеюсь, ты будешь на высоте.

Только бы он не поручил мне гладить! Пылесосить – еще куда ни шло, это я умею лучше. И я, конечно, иногда стригу газон, но мама запрещает мне чистить после этого газонокосилку.

– Я попрошу тебя позаботиться о дедушке, – очень серьезно говорит Ив. – Он однажды меня лечил, и я по гроб жизни его должник. А сейчас я за него боюсь.

– Какая же это услуга! Это же нормальное дело, я люблю дедушку!

– Я буду спокойнее спать, зная, что ты заботишься о нем, следишь, как он. Ну все, мы заключили сделку, решено и подписано. – Ив жмет мне руку.

Седьмого ноября от ужина с Семеркой не отвертишься: традиция. То, что у меня траур, не повод уклоняться от встреч с друзьями. Держу пари, ты бы тоже пошла на этот ужин, если бы вместо тебя умер я. Дом Фред битком набит ее собственными и ее семьи творениями, и ничего тут удивительного, если знаешь, что она непревзойденный художник и одновременно – столь же непревзойденный декоратор. Выпивку и закуску на наши встречи обычно приносят гости, ты всегда приносила шампанское своей любимой марки, и пузырьки его пены заставляли забыть о пересушенных кишах [52] Французский открытый пирог киш – одно из немногих блюд, которое едят и в холодном виде, и в горячем, и во время завтрака, и в обед, и на ужин, дома и на пикнике. Делается он из рубленого теста, насыщенного сливочным маслом, а потому рассыпчатого и слегка солоноватого, основу для начинки составляют обычно жирные сливки, яйца и сыр, но дополнений бесчисленное множество: копченая грудинка, лук, зелень, овощи, грибы, рыба, ягоды… и непропеченных пирогах. Ты даже и не пыталась делать нечто особенное, чтобы не вступать в конкуренцию с Изабель (канапе с морским пауком [53] Канапе – типично французский мини-бутерброд. Морские пауки, они же крабы-пауки, они же мраморные крабы, обитают в Средиземном, Черном морях и Атлантическом океане на небольшой глубине с каменистым или скальным дном. Пауками их называют из-за длинных темных ног, а мраморными – из-за характерного рисунка на панцире. ), и с Мари-Кристин (финики, фаршированными чоризо [54] Чоризо – испанская свиная копченая колбаса. Основная пряность при ее изготовлении – паприка, придающая ей своеобразный вкус и цвет; мясо для фарша, как правило, рубят крупными кусками. и мятой), и с Ренатой (тирамису), и с Моникой (яблочный пирог), но всякий раз все-таки что-нибудь пекла. А я втихаря выбрасывал в помойку плоды твоих усилий, и ты возвращалась домой счастливая – с пустым блюдом.