Владимир Сорокин - Моноклон

«Быстрое золото… — думал он обрывочно, поглядывая вскользь на изваяние, — быстрое золото и чистая вода… ледяная вода… ни рябинки, ни следа… слава Богу, что я донес, не споткнулся… шестьдесят девять килограммов золотого песка… какие подробные ботинки у него… даже шнурки выточили… какая же это фирма… неужели старый добрый «Edward Green»?

Время словно остановилось, золото перетекало из сундука в воду, Михаил работал все спокойней и уверенней, словно делал это каждый день. Дыхание его стало ровным, вернулось внутреннее равновесие, а вместе с ним и чувство глубокого, полного удовлетворения. С каждой пригоршней золотого песка в темную воду уходило тяжкое, вязкое беспокойство последних месяцев, а вместе с ним и накопившиеся за эти месяцы душевная усталость и смутная тревога.

«Как хорошо, что это случилось…» — думал он.

Наконец золото было вычерпано из сундука. И тут же Хранитель кинул в сундук сало, захлопнул крышку, они с Проводником подхватили опустевший сундук, пошли в сторону от изваяния и размашисто водрузили сундук на широкую черную тарелку на треножнике, которую Михаил заметил только теперь. В тарелке вспыхнул газовый огонь, охватил сундук и вскоре грубые доски его затрещали в голубоватом пламени. Хранитель и Проводник подошли к Михаилу, повернулись к изваянию.

— Да здравствует Великий Медопут! — громко и торжественно произнесли они и склонились в глубоком поясном поклоне.

Михаил, по-прежнему стоящий на коленях, тоже склонился, лицо его нависло над водой. И вдруг четыре крепкие руки схватили его и с силой швырнули в дыру. Он вошел в воду, успев выкрикнуть «что?» и больно ударившись пятками о край дыры, заставив пол угрюмо загудеть. И закричал в эту ледяную, темную, смертельно объявшую его воду так неистово и отчаянно, что проснулся.

Подмосковный дом Михаила в коттеджном поселке «Светлые ручьи» на 1-м Успенском шоссе. 1 марта 2009 года. 9:02 утра. Спальня. Михаил и его жена Ната в постели.

Михаил( потирает лицо, тяжело вздыхает )

Уа-а-а-ах… надо же…

Ната( обнимает его )

Милый, ты так нежно стонал во сне.

(игриво)

Кто же тебе приснился?

Михаил( приподнимается на локтях, садится )

Фу-у-у-у… хрень какая…

Ната

Что?

Михаил( смеется в изнеможении )

Какая чушь! Надо же…

Ната

Не групповая любовь?

Михаил

Если бы…

Ната( обнимает его )

А я была в твоем сне?

Михаил

К сожалению, нет.

Ната( надувает пухлые, недавно надутые губы )

Ну вот! Всегда так у тебя.

Михаил

Знаешь, мне приснилось, будто я…

(смеется, откидывается на подушку)

Нет, это пиздец какой-то!

Ната

Ну. Не ругайся с утра. У вас сегодня Великий пост начался.

Михаил

Будто я делал такой… занос…

Ната

Занос? Как это?

Михаил

Такой сундук, полный золота… золотого песка…

(шарит на мраморном столике сигареты, закуривает)

я нес этот сундук… золотой песок… я сыпал его в такое… круглое… типа очка…

(смеется)

Ната

Это просто «Граф Монте-Кристо»!

Михаил( вспоминает )

А! Я же еще Стаса видел.

Ната

Стаса?

Михаил

Да, Стаса.

(становится серьезным, курит)

Мы с ним ехали туда… он смеялся… а я говорю: Стасик, как хорошо, что ты жив.

Ната( вздыхает )

Да, тяжелый сон. А я его во сне видела сразу после похорон.

Михаил

Ты уже рассказывала.

Ната( прижимается к нему )

Миш, ну зачем ты сразу куришь? Это вредно, мы же говорили.

Михаил

Жить тоже вредно…

(сильно затягивается, тушит сигарету)

Который час?

Ната( смотрит на свой мобильный )

Десятый.

Михаил

В десять Таня приедет.

Ната( зевает )

А ко мне педикюрша к десяти ввалится.

(нежно берет Михаила за гениталии)

Мы утром всегда куда-то торопимся. Почему?

Михаил

Ну… не всегда…

Ната

Мишенька хочет нежного?

Михаил

Хочет, но…

Ната

А без «но» можно?

(скидывает с Михаила одеяло)

Михаил

Ну… можно и без «но»…

Ната снимает с себя пеньюар, умело ласкает Михаила ртом, потом садится на него спиной к нему, начинает двигаться.

Ната