Пабло Туссет - Лучшее, что может случиться с круассаном

О ужас! Я проснулся, полумертвый от страха. К чертовой матери эти сны. Я попробовал снова уснуть, но воображение вновь и вновь рисовало мне жуткое лицо, и я опять открыл глаза, чтобы при дневном свете, просачивавшемся сквозь занавеску, убедиться, что я цел и невредим в своем обыденном мире. Куда хуже было сознание того, что мой обыденный мир превратился в подобие кошмара, кошмара, населенного лысыми уродцами, которые глухой ночью покидают свои сторожевые посты, чтобы привязывать красные тряпицы к дверям дома умалишенных.

Похмелье было именно таким, на какое я рассчитывал: ни больше, ни меньше. Голова раскалывалась, во рту пересохло, и все тело ломило, как будто меня хорошенько отколошматили. Кухонные часы показывали шестой час вечера. По крайней мере я выспался достаточно, чтобы восстановить силы, но желтоватый, тусклый свет улицы указывал на то, что близится вечер, а меня совершенно не прельщала мысль провести еще одну долгую бессонную ночь. Я пил и пил, не в силах оторваться от крана, и впервые за много лет мне захотелось оказаться за городом, греясь на солнышке свежим весенним утром. Надо было срочно поправляться. Заметив на столике бутылку с остатками виски, я смешал его пополам с водой и выпил это пойло смиренно, как человек, принимающий отвратительное лекарство. Потом поставил кофе, свернул косяк и, усевшись, нетерпеливо прикурил. Я знал, что если выкурю косяк и выпью кофе, то это отобьет мне аппетит, но прикинул, что накануне съел достаточно, чтобы продержаться еще несколько часов. Я пожалел о том, что у меня нет даже дорожки кокаина. Может, теперь, когда у меня есть жидкость, я смогу достать хотя бы грамм «Нико»… Я подумал, что бы такое принять в качестве заменителя, и отыскал в аптечке над умывальником коробочку аспирина, которая давно там валялась. Аспирин был просрочен больше года, но я все разно принял две таблетки, запив их остатками виски, и выкурил еще косячок, прихлебывая кофе.

Через двадцать минут я снова был всегдашним Пабло Миральесом и смог почистить зубы и побриться, аккуратно стараясь не задеть намечающиеся усики.

Next: [22]заняться тем, чем я должен был неотложно заняться. Свой первый план действий я привел в исполнение вчера ночью, теперь не оставалось ничего иного, как снова задуматься. Что я и сделал. Мне пришли в голову по крайней мере два пути дальнейшего расследования, и, не мудрствуя лукаво, я решил начать с первого. Я нашел лежавший на столе в столовой мобильник The First, крохотную модель со складным микрофончиком, и принялся сосредоточенно исследовать чудесный механизм. В мобильнике наверняка имелась система запоминания номеров, и, вполне вероятно, можно было установить происхождение последних входящих звонков или по крайней мере последних, сделанных по самому телефону. Довольно скоро я обнаружил, как функционирует запоминающее устройство, и нашел в нем в общей сложности семнадцать номеров, которые записал на бумажке. Сверяя номера со своей собственной записной книжкой, я убедился, что четыре из них мне знакомы: номер моих Досточтимых Родителей («Па Ma»), домашний телефон The First («Дом»), телефон конторы («Миральес») имей («П. Хосе»). Остальные: «Клуб», «Охрана», «Такси» и «Пумарес» тоже было несложно идентифицировать, так что список сократился до девяти инкогнито. Среди них, вероятно, был и номер секретарши брата, но я не помнил, как ее зовут. Возможно, она значилась под таким знакомым именем Лали, но, чтобы выиграть время, я решил позвонить миледи.

– Глория, это Пабло. Есть новости?

– Никаких. А у тебя?

– Ничего конкретного. Слушай, ты не могла бы мне помочь? Ты знаешь, как работает телефон Себастьяна?

– Ну… как все, наверное.

Хорошенькое объяснение.

– И вот еще что. У тебя есть под рукой карандаш и бумага?

У нее не было ни карандаша, ни бумаги. Сходив за ними, она вернулась.

– Записывай слова, которые я буду тебе диктовать, и скажи, если какое-то покажется тебе знакомым. Я взял их из памяти мобильника Себастьяна и хотел бы знать, кому принадлежат эти номера. Готова?

– Готова.

– Тогда начали. Первое: ЛЬЯ-В-А. Знаешь такую или такого?

– Нет.

– Второе: Зол Ру. По буквам: 3-О-Л, пробел, Р-У.

– Зол Ру? Никогда не слышала.

– Тогда третье: Матеу. М-А-Т-Е-У.

– Это – да. Наверное, это Льюис Матеу, адвокат. Мы как-то ужинали с ним и его женой. Он ведет судебные дела Себастьяна уже много лет.

– Отлично. Дальше: Лали. Л-А-Л-И.

– Да, это, должно быть, Лали… Какой номер, четыреста десять – семьдесят шесть – девяносто?