Виктория Токарева: Дерево на крыше

Отец — генерал тыла и транспорта. Работал по ночам, приходил домой под утро. В те времена все работали в режиме Сталина, отца народов.

Семья была хорошая, но на сына Александра времени не оставалось. У родителей серьезные взрослые дела. Ребенка подхватила улица.

На улице Александр прошел свои главные университеты: научился взаимоотношениям, уважать табели о рангах. Научился играть на гитаре, петь блатные песни. Научился драться, возбуждать в себе готовность к драке. Воровать не научился, не успел. Вырос.

Отец легонько стучал его по спине: не сутулься. Александр выпрямлял спину, отчего зад оттопыривался, а живот выпячивался. Зато шея стояла прямо, как столб, а голова смотрела гордо. И взгляд менялся. Александр походил на петуха, оглядывающего свой курятник. А может, и на молодого орла, глядящего с высоты на необъятные дали.

Александр обожал своих родителей. Особенно маму. Ни у кого не было такой красивой и такой понимающей мамы.

Однажды Александр заболел. Мама была на гастролях. О том, что у ребенка температура, мама узнала поздно вечером.

Гастроли проходили в какой-то дыре, «куда и птица не летит, и зверь не йдет». Добираться до станции было не на чем. Мама пошла пешком. Она шла всю ночь и все утро. Дошла до станции. Приехала поездом. Появилась через сутки, запорошенная пылью, как солдат с войны.

Александр метался всю ночь, вплывал в какое-то марево. В этом мареве он увидел маму. Сказал: мама… И тут же заснул.

С этой секунды он начал выздоравливать.

Связь между сыном и матерью была сплошная и неразрывная. Александр делал все, что она советовала, потому что она лучше всех знала, что ему надо.

Маму звали Маргарита. Сокращенно — Марго. Она и была Марго, и больше никто. Ей это имя очень шло. «Марго» — что-то капризное, неуловимое, с шармом и властью. Королева Марго.

С возрастом она седела, но краситься не стала. Еще чего… Седина ей шла. Седые волосы пополам с черными — соль с перцем — гораздо красивее, чем просто черные.

Александр унаследовал от матери глаза и щеки. А также — неизъяснимое очарование. Красивым он не был. А очаровательным — был. Что-то выглядывало в нем такое, чего не было ни у кого. Гордый взгляд, прямая спина, готовность к драке и одновременно — застенчивость. Приблатненность и аристократизм. Марго постоянно за него боялась.

После десятилетки Марго отослала Александра в архитектурный институт. Он хорошо рисовал. Но стране не нужны были архитекторы. Зачем? Процветал сталинский ампир. Высотки. Добротные восьмиэтажные дома. А что еще надо?

Александр месяцами вычерчивал проект, добиваясь абсолюта. А потом руководитель проекта брал карандаш и писал поверх чертежа с нажимом, прорывая бумагу, какое-то одно слово типа «переделать». Это слово смотрелось как матерное, поскольку похабило и убивало многомесячный труд.

Александр переделывал, и снова поперек чертежа с нажимом, прорывая бумагу. Так повторялось несколько раз, пока он не понял, что его чертежи просто не нужны. Руководитель проекта Горшков должен как-то занять молодого специалиста, поэтому Александр чертит. Снова чертит. Опять чертит. Переливает из пустого в порожнее, как герой Маркеса: отливает рыбки, потом их расплавляет. Надо же чем-то занять свою жизнь.

Однажды он сказал Марго:

— Я хочу стать кинорежиссером.

— Побойся Бога, — ответила Марго. — Ну какой из тебя режиссер…

Александр впервые не послушал Марго и пошел сдавать экзамены.

В это время открылись режиссерские курсы. Старые мастера сидели в приемной комиссии, набирали в свои мастерские.

Александр отвечал на вопросы скупо и тускло. Стеснялся. Он вообще не был красноречив, а тут тем более. Его просто замкнуло. Выручили рисунки.

Мастера открыли папку с его рисунками, стали передавать друг другу. В рисунках был виден несомненный ум, юмор, необычное, особое видение. Рыжеватый застенчивый паренек был гораздо интереснее, чем казался.

Его приняли. Прощай, руководитель проекта Горшков. Прощайте, золотые рыбки с рубиновым глазом. Здравствуй, новая жизнь, где каждый день не похож на предыдущий.

От архитектуры остались друзья, подружки и дни рождения.

На одном из дней рождения Александр случайно знакомится с дочерью министра Лариской. У него в это время была сломана рука, и он носил ее перед собой в гипсе. Вот так, с загипсованной рукой, он впервые овладел Лариской. Неожиданно явился папаша-министр. Лариска выставила Александра на балкон, как в анекдоте. Он стоял и жестоко мерз.