Гилад Ацмон - Единственная и неповторимая

Вы знаете, что меня научили справляться со страстными людьми, но Хейхман был полной противоположностью: он был бюрократом, всю жизнь провел в поисках скрытых корней ультимативной скуки. Из собранных материалов стало ясно, что его возбуждала пунктуальность и эффективность. Я сомневалась, хватит ли моего профессионализма на то, чтобы окрутить Хейхмана, впоследствии проявившего себя как «главный краеугольник».

В Манчестере я начала с азов разведки. Найти его офис на городском вокзале было совсем нетрудно. В конце концов, он славился как специалист по перевозкам. Вскоре я изучила его привычки и еще раз убедилась, что этот человек — воплощенная рутина. Чем больше я следовала за ним, тем больше ужасалась тому, что в его вселенной не было ни искры страсти.

Наш генеральный план был предельно прост. Мы решили познакомить британскую общественность со сладостными звуками «Вдовы у моря». Дани уже был на пути в Манчестер. После успешного завершения операции по поимке Ингельберга мы решили использовать Аврума и его волшебный оркестр еще раз и перевезти Хейхмана из Европы куда-нибудь в Латинскую Америку.

В этой операции впервые Кодкод применил комбинированную философию. Без сомнения к этому приложили руку кошмарные близнецы. Еще я знаю, что Ганнибал Петрушка, мой первый завербованный агент, действовал на периферии этой операции. Но он был таким маленьким и так хорошо маскировался, что я так и не узнала, какую роль он играл.

Когда ситуация созрела, я догадалась, как привлечь внимание Хейхмана. Я прикинулась специалистом по пенсионному страхованию. Скучные люди уделяют массу времени, вкладывая деньги в пенсионные программы и страховые полисы. Они всегда готовы пожертвовать настоящим ради грядущей вселенской скуки. Хейхман согласился встретиться в его офисе через несколько дней.

Я постаралась выглядеть как можно менее привлекательной. Напялила тонну дешевых золотых украшений, дала силе притяжения победить мои плечи и груды. Сидя напротив него, я поставила жесткий «вопрос о завтрашнем дне».

Я говорила, что с точки зрения вечности он уже умирает и дни его сочтены. Объяснила ему, что пенсия, как и многие другие мифы, помогает побороть страх перед неизвестным: какой ужас нас ожидает. Напомнила, что одно в жизни точно — она не продлится вечно. Пенсионная теология раскрашивает загробную жизнь в радужные цвета. В то время как все религии рассматривают смерть как момент гибели, с пенсионной точки зрения смерть — это лишь страховое событие.

Буквально через несколько секунд он был растерян и напуган. Дрожа от страха, он взмолился о помощи. Он умолял меня остаться и никогда не бросать его одного. Он предложил на мне жениться. Испуганные мужчины склонны предлагать руку и сердце. Когда его глаз спазматически задергался, я знала, что он на пределе. Я порылась в своей папке и извлекла оттуда пенсионный полис. Не торопясь, положила документ перед ним и открыла первую страницу. «Вот оно, спасительное решение, — прочитала я. — Позаботьтесь о своем завтра сегодня».

Я говорила о взносах, процентах, курсах и индексах. Его лицу вернулся натуральный сероватый оттенок. Заграбастав все бумажки, он с восторгом стал вписывать данные. Это был момент полного освобождения. Он подписал все документы, подтверждая свое согласие. Его взгляд расфокусировался. Было понятно, что человек достиг арифметического пика, что он испытывает сладостные, только мужчинам ведомые ощущения. Он уговаривал меня прийти завтра еще раз.

Целую неделю я посещала его ежедневно. День за днем мы вели наш арифметический флирт. Сначала я пугала его до полусмерти. Когда он приходил в отчаяние и содрогался в конвульсиях, я доставала пенсионный полис. Он подсчитывал, расписывался и вкладывал все настоящие доходы во имя обеспечения своего будущего. Каждый день он достигал своего арифметического пика. Он подсел на самую банальную тревогу о телесном существовании. К концу недели он умудрился купить такое количество пенсионных программ, что выплаты по ним в шесть раз превышали его месячную зарплату. Теперь его конец был только делом времени, он стремительно несся в пропасть финансового краха. Когда мы его брали, ко мне присоединились оба бугая в красных костюмах. Они назвались банковскими служащими. Как только Хейхман увидел их у входа в офис, он сразу сообразил, что происходит. Не говоря ни слова, он встал, обмотал шею шарфом, надел плащ и нахлобучил плоскую кепку. Мы показали на дверь, и он безропотно последовал за нами прочь из здания. Вместе мы поехали в концертный зал.