Гилад Ацмон - Единственная и неповторимая

Я отвел ее к нему в комнату. Кенгуренок разбил и ее сердце. Бедняжка агент.

Берд: Вы можете добавить еще что-нибудь об этой встрече с женщиной-агентом?

Аврум: А что тут добавлять? Я привел ее в гримерную, где она могла добиваться его внимания как все прочие, полагая, что он ее и не заметит. Но случилось невозможное, представляешь, он все-таки не был законченным тупицей. Хоть и жеребенок жирафа, но признал богиню. Что-то необычное случилось между ними. Она была там недолго, пять-десять минут, но когда она ушла, он со слезами на глазах сказал, что влюбился. В жизни не видел его в таком состоянии, мозги совсем расплавились, и только о ней и говорил без остановки. Я не глупс , я сразу понял, что происходит!

Берд: Что вы имеете в виду?

Аврум: Я видел, что она уже далеко не девочка, так я догадался, что Дани нравятся старухи, что называется, «зрелые женщины», как в брошюрках о неверных женах. Я скажу тебе чистую правду: сколько людей, столько и заморочек. Кому-то нравятся дряхлые старухи при смерти, кому-то — бабушки без зубов. Я знаю мужика, который любит маленькие сиськи, размером с виноградину, точно. Давай я тебе еще вот что скажу: секс, я думаю, здоровая штука — как по мне, так все хорошо, кроме секса с животными и мертвецами. Это уже слишком мерзко и противно. Если бы Дани попросил меня привести к нему животное, я бы тут же его осадил и выгнал пинком под зад.

Берд: А он просил?

Аврум: Ты шутишь, Дани и грязные животные, — с ума сошел? Это было только гипотетическое предположение.

Дани был абсолютно нормальный, может, даже слишком. Ему нравились ухоженные женщины средних лет, ты понимаешь, что я имею в виду, все еще секс- бомбы, но слегка потертые. Ему нравились красивые, но чуть усталые тела.

Говорю тебе, что-то между ними произошло. Не знаю, что именно, но что-то незаурядное. Уже в машине по дороге в отель Дани начал свои бесконечные вопросы: Кто? Что? Как? Кто она такая? Как ее зовут? Ее вообще как-то зовут?

Что я мог ему сказать? Что она шпионка Длинной Руки, спец по «краеугольным камням»? Рассказать ему, что она уже привезла нам одного, который заснул, свернувшись клубочком, в футляре от контрабаса до новых распоряжений? Поверь мне, лучшим ответом на эти вопросы было молчание. Ты понимаешь, в чем Дело, не хотел я втягивать его во все эти шпионские страсти — состроил из себя идиота, он и поверил, что я таки ничегошеньки про нее не знаю. Я сказал ему: «Иди-ка ты лучше спать. Утро вечера мудренее, глядишь, к завтрему и забудешь о ней».

Но я сильно ошибался. Только он открыл глаза, так мозги у него и затуманились. Мальчонка влюбился по уши. Он опять принялся задавать все эти глупые вопросы: Кто она? Как можно с ней связаться? Где она живет? Почему она ушла? В каком направлении? Вернется ли она? И поверь мне, я не просто так хранил молчание, я не знал ответов. Я знал лишь, что она — крупный калибр в обойме Кодкода. Но я и сам не знал ее имени, откуда она пришла и куда направляется. Я ни черта не знал. Я отвел его в сторонку и сказал: «А почему бы тебе не вытащить эту занозу? Иди в свой номер и напиши музыку про твои страдания, про боль, про неудовлетворенность». Я сказал: «Сейчас в тебе бушует буря эмоций, оседлай же волну своих слез и несись во весь опор, такие вещи нечасто случаются».

Я на самом деле хотел помочь ему, я привел к нему много зрелых женщин, на любой вкус и возраст. Однажды я притащил даже дряхлую бабульку. Она была женой Шауля Шифа, израильского посла на Андорских островах. Ты не поверишь, какой она была страшной и как воняла нафталином. К ней без противогаза лучше было и не подходить. Она мне платила сто баксов за то, что я позволил ей войти в гримерку. Она показывала ему свою дряблую жопу, всю в обвислых складках и це- люллите, а он говорил ей, какая прекрасная у нее задница. Знаешь, почему? Потому что у него было золотое сердце. Поверь мне, если бы там был кто-нибудь из присутствующих — ты или я, — нас бы давно стошнило. Сказать по правде, он и не знал, что она — жена израильского дипломата. Он был уверен, что это старая уличная проститутка.

Ха, вот тебе еще один случай, с женой бригадного генерала Иерахмиэля Гутника, известного героя войны и израильского военного атташе в Барселоне. Она была помоложе и очень ухоженная, но ужасно нервная, потому что генерал приударял за бабами и не уделял ей должного внимания. Я вошел в ее положение и взял всего лишь семьдесят пять долларов.