Михаил Веллер - Человек в системе

ЛИДЕР ЕСТЬ ПЕРСОНИФИКАЦИЯ СОЦИАЛЬНОГО ИНСТИНКТА МАСС

Он силен нашей силой, страстен нашими желаниями, мудр умами всех нас, и только он мог собрать и воплотить в себе все это, став над нами — нашим именем и во имя нас.

Самопожертвование. Он живет нами и для нас. Он готов умереть ради нас. Он сжигает себя ради нас. Ему ничего не надо для себя. И поэтому мы готовы отдать ему все.

Любовь и страж! Вера и восторг! В огонь и в дым! Вот что такое лидер. Засуньте себе в задницу дипломы и премии.

Величие и заурядность . Или царь должен быть — росл, величав, громогласен. Внушать трепет и восторг обликом! Когда крестьянские депутаты увидели маленького и тихого Николая II, они руки опустили от разочарования… Вот Петр Великий, о!..

Или Император или Генсек должен быть мал ростом, прост костюмом, скромен манерами — но по его жесту армии врага крушат! толпы умрут! Ибо мудр и непобедим, и через то силищи нечеловеческой. Ну, здесь короля играет свита и репутация.

Либо это Полубог над нами. Либо скромняга-парень, один из нас, но воля и ум его, и значимость в мире таковы, что побаиваются и подвигаются полубоги: так-то!..

Выпил вор (зэк, чеченец, казак) со Сталиным самовар спирта, съел барана, и тогда дал совет. Значимость лидера в воображении растягивает все человеческие качества, характеризующие серьезного человека с положительной стороны: вот за что уважают, так он — сверхдостоин уважения.

Либо — не такой, как все! Либо — точно такой, как все, но это с виду, а на деле — еще более не такой, как все!

Формальный и неформальный . Сержант в армии силен принадлежностью к армейской командной системе. Но самый здоровый и волевой в отделении/взводе является реально главным в нештатных ситуациях и вообще «по жизни». Когда-то вот таких и посылали на третьем году в полковые сержантские школы… но это уже другая тема.

Понятно, что несовпадение формального и неформального лидеров ослабляет систему и говорит об ее бюрократизации, несовершенстве, дегенерации. Реальный обладатель лидерских качеств и должен стоять на его месте. «Положительно необходимо, чтоб эта четверка храбрецов перешла ко мне на службу, — задумчиво пробормотал Решилье».

Системный и несистемный. Но. Но. В системе типа армейской. Главнейшее назначение промежуточных и низовых командиров. Это претворять в массы приказы Лидера-Командующего. Эта функция послушания, исполнительности, верности приказу, — важнее многих прочих качеств. А уж умение заставить нижестоящих выполнить приказ Вышестоящего — стоит всего! Поэтому Сталин ценил Жукова — прощая страшные потери и катастрофические провалы, за которые расстреляли бы любого другого.

Самый же харизматичный, талантливый и храбрый, который начинает обсуждать и осуждать приказы, пусть дурные, нарушая великий принцип единоначалия. И подлежит ликвидации. Ибо единство системы важнее и ценнее любых самых храбрых и сильных по отдельности.

Конфликт личного и социального инстинкта в жесткой системе.

Ярким индивидуалистам вообще не место в строю или в толпе. Им же хуже будет.

Протокольный и реальный . Современная демократия, она же капитализм, она же общество свободного предпринимательства, дала вполне новый тип государственного лидера.

Вожак в животном стаде — самый физически здоровый и мощный, наиболее способный в борьбе за выживание. Открытой конкуренцией — в бою или ритуальной демонстрацией силы — он побеждает соперников.

Вожак в первобытном человеческом стаде, скорее всего, был подобен качествами вышеупомянутому.

По мере развития протоцивилизации и цивилизации требовались, кроме качеств физических и волевых, еще и умственные способности. Военачальник и царь должен быть еще и мудр! — ну, хоть в некоторых областях и пределах.

Введение института монархии, власть наследственная — была ступень в стабилизации общества, должная гарантировать от смут и гражданских войн. Это что значит? Это значит, что качество власти уже не в полной мере, уже в меньшей мере, а иногда и совсем в меньшей, зависело от личных качеств государя. Ибо. Значение и развитость государственных (или протогосударственных) институтов и законов с традициями сделалось велико, и кто бы ни правил — должно было происходить одно и то же. Государю оставался весьма узкий коридор полномочий, а штат советников и помощников компенсировал и нивелировал его решения и действия до некоего среднеприемлемого уровня. Сильного и резкого государя окорачивали, слабого подпирали и поднимали. (Поэтому сильный гнул и ломал окружение, а слабый попадал под каблук волевого первого министра, визиря или т. п.) Строго говоря — правил не король, но — корона и трон! Символы самодержавия как фетиш объединяющей и координирующей власти.