Михаил Веллер - Человек в системе

Нас интересуют системы саморазвивающиеся и самовоспроизводящиеся. В частности нас интересуют социальные системы. От кружка танцев до государства и цивилизации.

Вот интересно! Все театралы часто слышали, что «срок жизни театра — двадцать лет». Имеется в виду, что группа молодых талантливых единомышленников, создав и подняв театр, поработав на высоте профессионализма, — с возрастом обрастает людьми менее талантливыми, а конкурентов талантливых сама выживает из ревности, и начинаются распри, портятся характеры, исчезает самокритичность, и падает уровень, не тот кураж, разная мера славы и денег разрушает коллектив, ну и вот. А что с государством в принципе то же самое — это как-то менее понятно.

Молодой театр пашет на энтузиазме. Ищет новые пути и решения. Все пока равны, все бедны, все рвутся к славе. Договариваются быстро. Перспективы вынюхивают в воздухе и ловят на лету! Старый — это клубок змей, отравленных собственной пищей.

Ярчайший пример эволюции стремительного полулабораторного государства — Израиль в XX веке. В 1948 году, по провозглашении, туда ехали пионеры, трудяги, бойцы и патриоты, и дух страны был духом коммуны в хорошем смысле слова. Жили на голом месте и пахали вровень. В Израиле не было воровства, не было проституции, не было убийств, вообще не было преступности! Прошло полвека. Ну? Коррупция, мошенничество, казнокрадство, проституция, пошли и убийства: и крутая бюрократия. Боже! Почему так быстро?

Дело вот в чем. В Израиль ехали социально сформировавшиеся люди из разных стран. Они налаживали социальные отношения внутри юной системы. Но стереотипы старой сидели уже в их подкорке. А главное — Израиль связан единой кровеносной системой с развитыми странами западной цивилизации: США, Германия, Англия, а также Россия. То есть. Это — имплантат в современную западную цивилизацию. А имплантат, будучи органическим, стремительно стареет до возраста всего организма. В биологии это изучено. В социологии мы имеем вот такой дивный пример.

Юный Израиль с еще живыми пионерами стремительно постарел до возраста системы, частью которой является. Уподобился. Стал псевдогуманным, демократически-бессильно- болтливым, юридически крючкотворным, — утратив силу, честность, жесткость и прямоту государства юного. То есть. Можно сказать. Ресурс вылетел — в одно касание. Без принципиального изменения государственной идеологии Израиль сегодня, в многократном и агрессивном арабском окружении, при импотентном полуосуждении-полусочувствии Запада, увы, обречен.

Теперь. Смотрим. Вот кончилась II Мировая. Разрушенная Германия. Через 20 лет — одна из лидеров мира в производстве всего хорошего и технологичного, при высоком жизненном уровне и свободах всего. Япония! Нищая, разоренная, два атомных удара, скучены на бедном острове. Через 20 лет — одна из лидеров мира в производстве того, о чем раньше и не слыхали! Вплоть до: автомобили, гитары и рояли, фотоаппараты и телевизоры, бытовая техника всех мастей и т. д. Высочайшие цены и зарплаты, туристы Японии шляются по миру толпами.

Китай, Китай! В 1950 г. был нищей, отсталой, голодной страной. 60 лет — и Китай обошел Россию, Францию, Англию и др. по производству всего, и на памяти одного поколения стал великой державой, уступая в экономике только Америке.

Нам могут привести массу экономических, исторических, психологических и политических причин. И все будут верны. О национальном характере, о влитых деньгах, о военных блоках и политическом руководстве. Да, йес! Но — почему сейчас, почему не раньше и не позже? Объективные на то причины? А почему такие причины? Ведь и характер, и деньги соседей, и жесткие люди, — они ведь всегда были? Почему убогие поднялись мощно — а мощные опустились, причем быстро-то как!

Гуманитары очень любят составлять формулы. Три неконкретные величины они связывают в простейшую дробь типа А = b/c. И радостно подбивают высоконаучную базу под то непростое явление, что изменение числителя связано с общей величиной прямой пропорцией, а изменение знаменателя — обратной. Формула придает этому явлению научности в их головах. Это напоминает треугольник, который Паниковский нарисовал на песке зонтиком Шуре Балаганову, победив таким образом в научном споре.

Тут трудно не вспомнить Ландау, сказавшего среди прочих перлов: «Математический аппарат физики достиг такого совершенства, что мы можем обсчитать то, чего не можем представить». Когда дело не идет о точных науках — лучше иногда попытаться представить.