Ольга Кучкина - Послание к римлянам, или жизнь Фальстафа Ильича

Они ужинали вчетвером в маленьком ресторанчике (в Риме кругом были маленькие ресторанчики), куда Кьяра позвонила по телефону заранее, попросив оставить столик. Все было светски, почти безразлично, по-иностранному, включая Фальстафа Ильича, которому Ада в течение вечера, награждая за удачные реплики, несколько раз пожимала руку выше локтя, что стало своеобразным знаком нежности с ее стороны. В конце чудесного ужина Кьяра предложила мужчинам перейти в соседнее помещение выкурить по сигаре и, оставшись наедине с Адой, сказала, что лучше сразу покончит с одной небольшой комплессита. Она все очень ясно, дружелюбно и практически честно (за исключением суммы) изложила Аде относительно “Автопортрета” Занегина, закончив тем, что если Ада согласна, будет справедливо, чтобы деньги за полотно были переданы ей как собственнице вещи. И назвала: семь тысяч долларов. Это было примерно семь процентов от цены, но ведь Ада не обязана знать цену, тем более, что в художественной сфере она подвижна до нелепости. Ада выслушала Кьяру, вполне поняв ее, несмотря на то, что на этот раз Кьяра говорила с большим акцентом, чем обычно, и сказала: нет, но. Почему но, почему но, ти не нужен доллари, воскликнула Кьяра. Но, ответила Ада, у нас долларов как грязи.

Когда они шли поздно вечером пешком до отеля — итальянская пара провожала московскую, — Ада, расшалившись, пошла след в след за Занегиным.

Ариадна . Помогите, спасите!… Где здесь аптека?…

Занегин . Что случилось?!…

Ариадна . Мне нужно в аптеку. Мне нужны колеса. Или что-нибудь в вену, срочно. Я шел вверх и шел вниз, но не по дороге, а по головам людей, считая, что они булыжники, а они обиделись, и схватили, и стали бить меня своими булыжниками, и следы ударов оставались на моей гладкой и нежной коже, превращая ее в синг-синг, полосатое тряпье…

Занегин . Остановись!…

Ариадна . Я упал в грязь лицом, думая, что это свобода, и пил грязь из лужи, как свободу, и задохнулся, но потом прокашлялся и как в ни в чем не бывало…

Кьяра . Что она говорит?

Занегин . Это пьеса. Она играла раньше на сцене. Это монолог.

Кьяра . Она русса артиста?

Занегин . Да, да, она русский артист.

Кьяра . О!

Фальстаф Ильич . Ада, позвольте, я предложу вам плащ, мне кажется, вы озябли.

Ариадна . Да, Лесик , спасибо, я, правда, озябла…

Они пошли дальше так: Фальстаф Ильич, укутав Аду плащом и положив Аде левую руку на левое плечо, то есть как бы полуобняв ее, Кьяра отдельно, Занегин отдельно.

В гостинице Ада пригласила Фальстафа Ильича зайти к ней в номер.

Фальстаф Ильич . Поздно…

Ариадна . Ненадолго…

Фальстаф Ильич . Ну, хорошо.

Ариадна . Хотите что-нибудь выпить?

Фальстаф Ильич . Да где же взять?

Ариадна . В баре.

Фальстаф Ильич . Я сейчас спущусь.

Ариадна . Спускаться никуда не надо. Бар вот. Откройте и возьмите какой-нибудь пузырек. Тем более, все оплачено. А у вас в номере разве нет?

Фальстаф Ильич . Не знаю, я не смотрел. Кажется, есть что-то похожее.

Ариадна . Доставайте.

Он достал коньяк, рюмки, налил, они выпили.

Ариадна . Хотите, я кое-что расскажу вам?

Фальстаф Ильич . Если вы хотите.

Ариадна . А вы?

Фальстаф Ильич . Хочу.

Ариадна . Тогда не мельтешите. Слушайте. Вы знаете, откуда у меня деньги?

Фальстаф Ильич . Нет. Какой-то криминал?

Ариадна . Так. Пойдете звонить в полицию или подождете до возвращения и в милицию? Если есть деньги, значит обязательно криминал. Какой вы совок, Лесик.

Фальстаф Ильич . Не сердитесь, Ада. Вы так таинственно начали, что я невольно подумал…

Ариадна . Невольник мысли. У меня есть семь тысяч долларов, Лесик. Ровно эта сумма.

Фальстаф Ильич . Неплохая сумма.

Ариадна . Да уж.

Фальстаф Ильич . Мне ужасно жалко, что у меня нет такой суммы. У меня всего девятьсот.

Ариадна . У вас и не может быть. Откуда взяться?

Фальстаф Ильич . А у вас?

Ариадна . Ага, любопытство взяло верх. У меня пустая рюмка, налейте еще.