Владимир Вафин - Чужаки

— Красотища-то какая! — восхищенно воскликнул Денис, оглядевшись вокруг.

Они присели на скалу, нависшую над прозрачной гладью озера, и Катя рассказала им легенду о диких башкирцах, хозяевах этой земли.

Завороженные, они смотрели на выступавшую из основного бора гору, упиравшуюся в пушистые облака.

— Ну что, ребята, пошли? — позвала Катя.

— Ну еще немножко, — попросила вожатую Светлана.

— Пошли, пошли, надо успеть к обеду, — поторопила Катя.

— А я бы здесь жить остался, — мечтательно произнес Денис, глядя на зеленый остров, раскинувшийся посредине озера.

Веселые и шумные, они вернулись в интернат.

— Екатерина Николаевна, вы что себе позволяете? — набросилась на Катю Руслана Анатольевна. — Детей голодом морите.

— Да брось ты, Руслана, всего-то опоздали на десять минут, — заступилась за нее Маргарита Сергеевна, пожилая воспитательница.

— Ты за своих не переживаешь, а мне за моих отвечать придется самой. Берестова, Дружин и Росин, бегом в столовую

Денис очень тосковал по Артемке, писал ему письма, но понимал, что братик ответить ему не может. Ему очень хотелось его увидеть, и он снова убежал из интерната. Когда Денис приехал в интернат, где жил Артемка, то директор сказал ему, что всех отправили отдыхать на озеро. Ему пришлось вернуться. Опять стоял перед директором, гордо подняв голову. В кабинете стоял такой крик, что у Дениса невольно сжимались кулаки.

— Ты знаешь во сколько обходится государству твое содержание в интернате? Чего ты молчишь? Откуда ты только взялся на мою голову, Росин? — устало произнесла Капитолина Михайловна и, сделав в его личном деле запись о побеге, пообещала: — Если ты еще раз сбежишь из интерната, мы тебя отправим в спецшколу! Запомни, я слов на ветер не бросаю. — Голос ее был сух и холоден.

Выйдя из кабинета директора, Денис направился в пионерскую комнату. Дверь была запертой. К нему подошел Пупсик из компании Князя и поманил его рукой.

— Эй, Принц, пошли, тебя Князь зовет!

Денис нехотя повиновался. Спустившись в подвал, на тускло освещенной площадке он увидел Князя со спущенными штанами. Перед ним, наклонившись вперед, стоял подросток лет тринадцати, которого за плечи поддерживал Потап.

— Не надо-о-о! — слезливо тянул подросток, весь дрожа.

Услышав шаги, Князь резко обернулся. Увидев Дениса, он быстро натянул штаны и накинулся на Пупсика:

— Ты что, офигел! В шары долбишься?

Потап оттащил подростка в дальний темный угол.

— Ну что, артист, принес? — спросил Князь.

— Нет, — еле слышно проговорил Денис.

— Ну хорошо, я тебя предупреждал. Пупсик, будь любезен, накати ему, только не порть мальчику личико.

— Ага, — кивнул, улыбаясь, Пупсик и ударил Дениса по почкам.

Денис упал. Пупсик ударил его ногой в живот.

К Князю подошел Потап.

— Может, этому за щеку дать? А то проболтается...

— Не надо. Пупсик отделает — молчать будет. Ладно, хватит, — остановил он избивавшего Дениса пацана.

Князь закурил, потом подошел к скорчившемуся на полу Денису, поднял его и, слегка отряхнув, произнес с иронией:

— Ну вот. Я думаю, мальчик все понял, и не надо жаловаться, я тебя очень прошу, по-дружески...

— Да кому он пожалуется-то! Пионерка-то ту-ту из интерната, тоже мне недотрога, — заржал Потап.

— Заткнись! — гаркнул Князь.

В это время в кабинете директора сидели завуч, Руслана Анатольевна и еще два воспитателя. У двери на стуле, опустив голову, сидела Катя, нервно теребя концы галстука.

— ...дети сбегают с самоподготовки в пионерскую комнату. Начали грубить, — докладывала директору завуч.

— Когда вы грубите, это можно? — с вызовом бросила Катя.

— Послушайте, Катерина, перестаньте. Я этого не хотела, но вы меня сами вынудили. Вот у меня объяснительная Князькова, — она протянула директору лист бумаги. Та быстро пробежала его взглядом.

— Князьков пишет, — подняла глаза директор, — что вы пытались совратить его.

Катя, вспыхнув, вскочила со стула.

— Что? Это ложь!

— Нет, подождите, — перебила ее Руслана Анатольевна, — я, когда дежурила, видела, как вы выбежали из спальни старшеклассников.

— Капитолина Михайловна, но это же они... — Катя, не договорив, закрыла лицо руками и заплакала.

— Теперь поздно плакать, милочка... Решением педсовета вы уволены, завтра я подготовлю приказ. У нас интернат для трудных детей, а не бордель. Это же дети без отцов и матерей. У них и так подорвана психика, еще вы...

Не дослушав, Катя выскочила из кабинета директора. Вечером, ни с кем не попрощавшись, она уехала.