Владимир Вафин - Чужаки

— А я-то думаю, где тебя видел? Так, подожди, Влад вроде тебя в «спецуху» отвозил.

— Да, только... — он взглянул на Женьку испытующим взглядом.

— Ясно, тут и ежу понятно. Давно в побеге?

Санька задумался, и ему вспомнились слова Влада Алексеевича: «Женька — парень нормальный, только руки в костер сует».

— Не хочешь — не говори, — немного обидевшись, сказал Женька, заводя машину.

— С начала лета, — после недолгой паузы ответил Санька.

— А сейчас ты едешь к ментам, сдаваться?

— Может они меня и не ищут...

— Ты же — тигренок, убежал из клетки, и теперь тебя надо поймать и обратно в клетку посадить, пока ты дел не натворил. Тебе предрешено быть в тюремной клетке.

— Может Влад Алексеевич поможет?

— Владан может, — согласно кивнул Женька, — он всем пацанам хочет помочь, только бы его не сожрали коллеги. В побеге что-нибудь натворил? Не бойся, я не побегу стучать.

Чувствуя доверие к этому парню, Санька рассказал ему все, только умолчал о Марселе.

— Слушай, Ромео, может, к нам подашься? — выслушав рассказ, спросил Женька.

— К вам — это куда? — переспросил Санька.

— Короче, мы деньги берем с тех, кто нечестно играет.

— Это что, рэкет?

— Да нет! По-твоему это рэкет, а мы защищаем тех, кто по глупости или простоте своей душевной слишком шустрым деньги отдает, якобы вкладывая их в какое-то дело, а те их назад не возвращают.

— Нет, Жень, это не по мне, — немного подумав, ответил Санька.

— А зря. Ладно, что-нибудь придумаем, а пока держи ключи. Хата чистая, поживешь у меня со своей Джульеттой, а потом поглядим, может, на стоянку определим.

Машина въехала в Челябинск, и сердце Саньки учащенно забилось. Женька привез их к девятиэтажному дому, показал им свою квартиру и уехал...

Влад возвращался после изнурительной командировки, которую он, наверное, еще долго будет помнить. При мысли о той татарской деревне, куда он отвозил девчонку, у него возникало раздражение. Шестнадцатилетняя девица, сбежавшая из дому, никак не хотела, чтобы ее передали матери. Она устроила драку, поцарапала Владу лицо и чуть не разбила заднее стекло «Москвича» помогавшего ему дружинника. Стараясь отогнать мрачные мысли, Влад представил, как его встретят мама и Ник. Он посмотрел в окно и залюбовался осенней красотой. Березки в золотом уборе приятно ласкали его взгляд.

Поезд прошел через переезд, где у шлагбаума Влад заметил синие «Жигули». «Похоже Женькины», — подумал он и его мысль стала уходить в воспоминания: он вспомнил Саньку. «А он так и не написал мне ни одного письма, а, впрочем, Слава Крапивин был прав: они приходят только тогда, когда им трудно, и не надо на них за это обижаться. Так что все верно. Славе можно поверить, не зря его называют «рыцарем детства». Оно и правильно, не зря же он столько книг написал про мальчишек и девчонок...» Влад оторвался от своих мыслей, когда поезд прибыл на вокзал.

«Ну, вот и дома, — думал Влад, шагая к приемнику. — Хорошо, если Бычара даст отгулы...»

— Ого, Влад, че так скоро? — встретил его на пороге дежурный, потом, спохватившись, сообщил: — Да, чуть не забыл, тебя начальник искал.

Влад вошел в кабинет.

— Разрешите войти, товарищ майор?

— Владин, ты, оказывается, умеешь просить разрешения, — ехидно заметил майор.

«Так, начинается!» — подумал Влад.

Майор нервно бросил на стол газету. Влад успел разглядеть в ней название своей статьи «Помогите Юрию Шумакову».

— Это тебе знакомо? — майор ткнул в газету пальцем. — Кто тебя уполномочил писать? А? Чего ты лезешь, куда тебя не просят? Ты у нас тут один заступник, а мы, выходит, ничем не занимаемся? Да если хочешь знать, у нас лучший приемник в России, проходимость самая большая!

«Конечно, на вокзале пацанов вылавливаем, чтобы приемник не разогнали», — подумал Влад.

— Да, у приемника есть все: чистые постели, хорошее питание. Я дома такого не ем. Все для них, забота! — продолжал майор, вставая из-за стола.

— И «дисциплинарка», и забота ваша у них вот где, — Влад, закипая, провел ладонью по горлу. — То руку сломают, то отравятся — из туалета не выходят, а продукты у повара дома. Наверное, уже целый склад себе отгрохала.

— Что?! — заорал майор, — может, это отравление от твоего ведра яблок? Все! С тобой говорить бесполезно. Так что вот, товарищ старшина, есть приказ министра. Теперь будешь писать только под моим контролем. Я не запрещаю, у нас свобода слова и печати. Но ты запомни: у нас закрытое учреждение, поэтому лучше кончай эти дела, — он постучал пальцем по газете. — Тебе что, выговора мало?