Эндрю Миллер - Оптимисты

— Босуэлл, как мне показалось, проявлял в ее случае оптимизм.

— Мы в «Итаке» во всех случаях проявляем оптимизм. Иначе, какой смысл? — Заправив за ухо седовато-белокурый локон, она бросила взгляд на часы, — Вы едете в Сомерсет?

— Да.

— Отыщите там хорошего семейного врача. Это нужно сделать в первую очередь. Хорошо бы у него был опыт работы с психическими расстройствами. — Она помолчала. — А вы когда-нибудь ухаживали за больными?

Клем помотал головой.

— Ничего, справитесь.

— А темнота?

— Что темнота?

— Она ее по-прежнему боится?

— Она предпочитает спать со светом. Но, в общем-то, ее просто нужно ободрять.

— А вы знаете, чего именно она боится?

— Нет, не знаю.

— Но ей кажется, что она в опасности?

— Да.

— Думаю, что она расскажет мне, когда придет время.

— Клем, хотя мы и признаем наличие у наших пациентов страхов, мы стараемся не потворствовать им. Страхи Клэр по большей мере лишены логического основания.

— Фантазии?

— Очень навязчивые фантазии, которые сама Клэр не всегда воспринимает как фантазии.

— Фантазии, в которые она верит.

— Можно сказать так.

— То есть ее болезнь заключается в том, что она верит в нереальные события. В то, чего нет на самом деле.

— Это одно из проявлений ее болезни. А сама болезнь, к сожалению, очень реальна. Так же как и депрессия. Так же как и физические проявления. И страдание.

— Понимаю.

— Вы справитесь, — опять сказала она.

— Мы справимся.

— А как же работа?

— Моя? Я взял отпуск на время.

— Клэр говорила, что вы — фотожурналист.

— Да.

— Она рассказывала, что вы были в… как это место называется?

Он подсказал ей.

— Это, наверное, очень тяжелая работа.

— Это тоже, — указывая пальцем на дверь, сказал Клем.

— Я сообщила Финоле, что вы приедете забирать Клэр, — сказала она.

— И что она?

— Не очень обрадовалась.

— Конечно.

— Не думаю, что она сдастся легко.

— Когда сможет, Клэр ей позвонит. Мы не собираемся прятаться.

Он потушил сигарету в стоящей рядом со стулом маленькой песочнице. В ней уже торчало около дюжины окурков, одинаково измазанных ярко-красной помадой.

— Ну что, — сказала Паулин, — Пойдем к ней?

Оставляя в траве серебристые следы, они направились к главному зданию, прошли через стеклянные двустворчатые двери в столовую и поднялись на этаж, где находилась комната Клэр. Здесь стоял запах цветочного дезодоранта и перебивающий его аромат подаваемого на обед жаркого. Клэр сидела на кровати, волосы ее были стянуты назад черной бархатной лентой, глаза полностью закрыты темными, закругленными по бокам очками, какие носят лыжники. Это что-то новое. Паулин сказала, что подождет внизу в офисе.

— Если хотите — оставайтесь, — сказал Клем.

Улыбнувшись, она покачала головой и сказала, что будет внизу. Она вышла; Клем посмотрел на закрывшуюся дверь, потом, с подступившим отчаянием, на сооружение, венчающее голову сестры. Взяв стоявший у окна стул, он сел напротив нее, колени к коленям.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.

— Ты вернулся?

— Да.

Она протянула левую руку. Кончики пальцев дотронулись до его губ, щеки. Он закрыл глаза, и она коснулась его век.

— Мне нужно знать, что это ты, — сказала она.

— Ты же видишь, что это я.

— А глазам можно верить?

— Кто это может быть, если не я?

— Я не люблю загадок, — сказала она.

— Клэр. Послушай, пожалуйста. Ты хочешь уехать отсюда? Ты достаточно хорошо себя чувствуешь, чтобы уехать отсюда сегодня? Я разговаривал с тетей Лорой. Помнишь, у нее был домик в конце проезда? Там еще какое-то время Фрэнки жила. Помнишь? Лора сказала, что там сейчас никого нет, и если мы хотим, то можем остановиться в нем до конца лета. Он немного запущен, но вода и электричество там есть, и маленький садик в придачу. Я думаю, что это нам подойдет. Лучше, чем Лондон. Или Данди. Я думаю, давай попробуем и посмотрим, что из этого получится.

— В Колкомбе, — сказала она.

— Да.

— А я могу на тебя положиться?

— Да.

— А что, если ничего не получится?

— Ты предпочитаешь остаться здесь?

— Я не знаю.

— Клэр, тебе самой нужно решать.

— А что, если мне не станет лучше?

— Тебе уже лучше. Паулин мне сказала, и Босуэлл. И я так считаю.

— Да? А ты откуда знаешь? Тебе-то откуда знать?

Из-под пластмассовых ободков очков потекли слезы. Ее плечи задрожали. Он пересел на кровать рядом с ней. Поколебавшись мгновение, обнял ее рукой. Вытянув из рукава платья бумажный платок, она высморкалась.