Я скрупулезнейшим образом, слово за словом, изучал это сообщение. Взять хотя бы английское словечко – приманку для иностранцев. Или дерзкое утверждение насчет своих способностей, уравновешенное замечанием в скобках, свидетельствующим о скромности или о сомнении. Вывод: автор этого объявления не уверен ни в своем английском, ни в своих сексуальных талантах. Незачет! Увы, других критиковать я был горазд, но сам был не лучше.
Я отправил в журнальчик «Парижская жизнь» следующее послание: «Молодой мужчина с сильными аппетитами примет в укромном месте любую особу женского пола, возраст и цвет кожи не важен. Возможны фантазии».
Я указал также номер телефона и адрес электронной почты. У меня были две заботы: привлечь внимание и соблюсти вежливость. Меня отталкивали слишком откровенные формулировки, мне хотелось заняться этим ремеслом, числя среди орудий труда деликатность. Долгие недели я ждал ответа. Уже наступила весна, минуло девять месяцев после снизошедшего на меня откровения, и я опасался, что окажусь не на высоте своего избранничества. Бедный мой автоответчик записывал одни щелчки разъединения и ругательства. Наконец я понял: сама сложность моего послания делала его непристойностью, упоминание цветных женщин охладило, видимо, не одну кандидатку. Для расшифровки требовался чуть ли не словарь, а это только усиливало подозрение в моей патологии. Я снова принялся за дело, нырнув в омут распутных объявлений. Например, женщины говорили: «Хорошая любовница, по-матерински нежная, ищет мужчину, любящего целовать грудь, так как имеет очень чувствительные соски» или: «Начинающая эскорт-девушка, 31 год, с хичкоковскими повадками, скрытый огонь, приедет только к солидному джентльмену». Мужчины были грубее: «Молодой мужчина, большой член, 23 сантиметра, актив/пассив, ищет встреч с мужчинами, женщинами, парами», «Послушный толстяк, обслужу в форме горничной женщину или пару» или такое: «Хочешь классного парня, хочешь, чтобы тебе без свидетелей заправили толстую штуковину? Быстрее звони мне!» Я завидовал заявляемым некоторыми субъектами способностям, словно они конкурировали со мной за рабочее место и располагали лишними дипломами. Я разрывался между разными побуждениями: выложить неприкрытую правду, сопроводив ее при необходимости фотографией (хотя не очень представлял, как запечатлею свой отросток с помощью полароида), или же тщательно составить небольшой текст, из которого наряду с дикостью моего желания была бы ясна вся тонкость моей натуры. Надо ли писать, что я – выпускник педагогического института и Национальной школы управления? Как же трудно продавать себя! Попробуйте сочетать максимум воздействия с минимумом слов! После многочисленных попыток я родил такой рекламный текст «Ты одинока, скучаешь? Навести меня. Я приму тебя в сердечной обстановке, приласкаю, помассирую. Жду тебя, если тебе от 18 до 60 лет».
Последняя фраза была ошибкой: в своем экуменизме я упустил, что молодая женщина вовсе не желает соседствовать в постели мужчины с бабушкой. Я запустил свой шедевр в Сеть, подписавшись псевдонимом Марсупилами, и записал его для чтения на радиоволнах. Однако фото своего восставшего члена прилагать к объявлению я не стал. Остаток скромности или опасение разочаровать – кто знает? В каких бы ракурсах я его ни измерял, он никогда не достигал тех потрясающих размеров, которыми хвастались другие соискатели. Я расклеивал свое объявление на стенах и на водосточных трубах, предусмотрев отрывной язычок. Я пребывал в растерянности: соблазнить – значит создать уверенность, предоставить доказательства своей добросовестности, после чего можно уже расставаться. Человек в сексуальном поиске вынужден маскироваться из страха напугать. Однако и эта новая попытка не увенчалась успехом. Как и раньше, ответом мне было молчание. Наверное, слишком много мужчин предпринимали одновременно со мной те же попытки, подгоняемые голодом и нуждой, так что мои потуги выглядели витиеватыми и смешными: чувствовалось отсутствие внутреннего огня. Я был настоящим новичком, выставленным за дверь публичного дома, основателем которого я мнил себя.
Я снова обратился к Аните, и она, снизойдя к моему смятению, пообещала прислать свою подругу, наведывавшуюся иногда в Париж, – аптекаршу из По, обалдевшую от семьи и стремившуюся внести в жизненную рутину пикантность. Я приободрился, потому что незадолго до того готов был сдаться. Следующие дни я провел в некоторой апатии, уставившись в экран маленького взятого напрокат телевизора. Иногда я заглядывал в учебники хинди и арабского, взятые в школе восточных языков «Иналко» и неуклюже пытался воспроизводить причудливую вязь шрифтов. От безделья я подолгу валялся на диване, боролся с пылью в комнате, не давая покоя пылесосу, поливал на балконе цветы. Перед уходом я мастурбировал, глядя на порножурналы, чтобы поддержать атмосферу и не чувствовать себя совсем уж ненужным.
Читать дальше