Джидду Кришнамурти - Цикл бесед Джидду Кришнамурти с профессором Аланом Андерсоном. Сан Диего, Калифорния, 1974 год

А.Теперь вместо этого у нас есть вопрос: что нам с этим делать? Да, именно в этом вопрос. И затем это становится следующей сделанной вещью, которая добавляется к списку.

К.Это продолжение прошлого в измененной форме.

А.И цепь бесконечно связана, связана, связана, связана.

К.Причина становится следствием, а следствие становится причиной. Итак, это очень серьезная вещь, когда мы говорим обо всем этом, так как жизнь становится ужасно серьезной. И только серьезный человек живет. Не те люди, которые ищут развлечений: религиозных или иных.

А.Вчера в классе у меня был интересная возможность понять, что вы говорите. Я пытался помочь студентам увидеть, что классическое понимание четырех причин в действии состоит в том, что они не связаны временем. И я сказал, что когда гончар кладет свои руки на глину, рука касается глины, глина реагирует на это не после того, как рука коснулась ее. И один человек, который был в классе… Он был хорошо образованный человек, профессор, и это затронуло его в том смысле, что это, возможно, не так. И я мог сказать по выражению его лица, что присутствует некоторое мучение. И я сказал: «Хорошо, мой радар говорит, что есть некоторая трудность. В чем дело?» «Но, кажется, есть некоторый временной промежуток». Тогда я попросил его поднять что-то, что лежало на доске. И я сказал: «Дотроньтесь до этого своим пальцем и скажите мне в момент прикосновения, реагирует ли вещь на палец после того, как вы прикоснулись к ней. Сейчас, сделайте это». Однако даже попросить кого-то применить подобный практический тест в отношении информации о четырех причинах и т. д. означает прервать процесс обучения в том виде, как мы его знаем. Так как вы учите студента четырем причинам, и он думает о них, он никогда не выходит и не смотрит на вещи или делает что-то в их отношении. Итак, мы брали разные вещи в классе до тех пор, пока в конце концов, казалось, не стало откровением, то, что классическое учение об этом — которое, конечно же, отрицается современным обществом — соответствует действительности. И я сказал, что это нужно увидеть, наблюдать. Именно это вы имеете в виду.

К.Видение, конечно.

А.Конечно, конечно. Но мы вернулись на шаг назад: почему тот человек и многие другие, последовавшие его примеру, студенты мучились в том месте, где возник вопрос практики? У них было чувство, я полагаю, что они на краю утеса.

К.Точно, точно.

А.То есть, естественно требовалась бдительность. Однако бдительность отметила, что мы на краю утеса, и, следовательно, лучшей вещью было повернуться и бежать назад. Да, да.

К.Сэр, я думаю, вы понимаете, что мы настолько пойманы в словах. Для нас… Слово — это не вещь. Описание — это не описываемое. Для нас описание — это все что имеет значение, так как мы рабы слов.

А.И ритуала.

К.Ритуала и всего остального. Итак, когда вы говорите: «Посмотрите, вещь значит больше, чем слово», и когда они говорят: «Как мне освободиться от слов? Как я буду общаться, если у меня не будет слова?» Вы видите, как они начинают? Их заботит не вещь, а слово.

А.Да.

К.Дверь — это не слово. Итак, когда вы пойманы в словах, слово «дверь» становится необычайно важным, а не сама дверь.

А.И мне на самом деле не нужно сталкиваться с дверью, как я говорю себе, так как у меня есть слово. У меня есть все (смеется).

К.Итак, образование сделало это. Огромная часть этого образования заключается в принятии слов в качестве абстрагирования от факта, от того, что есть. Все философии основаны на этом: теоретизирование, теоретизирование, теоретизирование, как человеку следует жить. И сами философы не живут.

А.Да, я знаю.

К.Вы видите это повсюду.

А.Особенно некоторые философы, кажущиеся мне достаточно странными в этом отношении. Время от времени я спрашиваю своих коллег, если они верят в это, то почему не делают? И они смотрят на меня так, как будто я не в своем уме, как если бы никто серьезно не может задавать этот вопрос.

К.Точно, точно.

А.Но если вы не можете задать этот вопрос, то какой вопрос тогда стоит задавать?

К.Совершенно верно.

А.Я думал о той истории, которую вы рассказали в нашей предыдущей беседе об обезьяне, когда вы говорили об этом. Когда она пожала вам руку, никто не говорил ей, как жать руки.

К.Нет, она протянула ее.