Скарлетт Томас - Операция «Выход»

– Что бывает при раке яичек? – спрашивает Люк.

– Не знаю. Давай в Интернете посмотрим.

Когда Джули приходит домой, Доны нигде не видно. Пообщаться с ней выходит лишь изредка – если Дона засиживается до поздней ночи, потому что у нее вроде как бессонница. Дона говорит, это от стресса, но разве может быть стресс от того, что зарабатываешь на жизнь, делая сэндвичи?

Отец Джули женился на Доне лет пять назад, но Джули до сих пор слегка не по себе рядом с ней. Может быть, потому, что Джули выросла без нее, никогда не видела ее голой, никогда не слышала от нее сказок перед сном… И теперь, уже будучи взрослой, вынуждена притворяться, что они с ней родственники. Когда здесь жила мать Джули, дом отдавал цыганшиной – пурпурные стены и мебель из секонд-хэнда. Дона от всего этого избавилась. Теперь гостиная похожа на картинку из каталога «Аргос» середины 90-х: застекленные полки, дешевые украшения и кресла, которые можно делать выше, ниже, да еще и спинку откинуть при желании – точь-в-точь такие, как у Джои и Чендлера из сериала «Друзья». Вся комната рассчитана на оптимальный просмотр ТВ: удобные кресла повернуты к экрану, скамеечки для ног, журнальные столики и целых три универсальных пульта дистанционного управления.

Джули берет один пульт и нажимает кнопку «3». Идет ток-шоу. Ведущий говорит с мужчиной, который спутался с шестнадцатилетней дочкой сестры бывшей жены. Мужчине под сорок. Он бросил жену ради этой девчонки. Он сидит, держа ее за руку, а рядом сидит ее мать.

– Как ты могла так поступить с семьей? – спрашивает она у дочери.

– Сердцу не прикажешь, в кого влюбляться, – отвечает та.

Зрителям представляют дочку мужчины; ей лет семнадцать.

– Зачем ты отобрала у меня папу? – горестно спрашивает она.

– Сердцу не прикажешь, в кого влюбляться, – повторяет девчонка.

Все ее ненавидят. Джули поневоле ей сочувствует. Она не знакома с девчонкой – судя по всему, студенткой арт-колледжа, которая разрушила собственную семью. Впрочем, даже будь Джули с ней знакома, она не смогла бы ее ненавидеть; это просто нечестно. Однако Джули все равно любопытно: зачем она так? Судя по всему, она уехала в Ирландию.

– Он будет бить тебя, как бил меня, – говорит бывшая жена.

Пора в кровать, но Джули не устала, а кресло такое удобное. Она сидит здесь каждый вечер, придя домой от Люка, – это словно дежа-вю или повторяющийся сон. Каждый раз ей трудно оторваться от кресла. Каждый раз мир ночного телевидения засасывает Джули, и она думает, что с тем же успехом могла бы остаться у Люка еще на часок. Но даже если она там задержится, все равно дома будет час торчать у экрана. Так уж у нее заведено.

Когда Джули просыпается в субботу утром, происходит нечто странное. «Однажды, – думает она, – я не проснусь. Мир останется, а меня здесь не будет».

Ее тело весьма своеобразно реагирует на эту мысль. Оно будто съеживается изнутри, в желудке тихо шипит, потом хлопает, и Джули внезапно хочется зарыдать. Она снова чувствует себя маленькой девочкой.

Она не может даже сесть в кровати – лежит, потеряв ориентацию. Всю жизнь Джули считала, что те, кто умирает, всего лишь просчитались; они просто были недостаточно осторожны, съели что-нибудь не то, умудрились не заметить рыбью кость, незнакомца, что крался за ними, или машину, что неслась по улице, которую они хотели перейти. Ей всегда казалось, что жизнь – уравнение, которое можно решить, или тест, который длится вечно, если знаешь правильные ответы.

Жизнь – тест? Этому Джули учили в школе. Она вспоминает свою учительницу истории религии, миниатюрную седую даму, которая объясняла, как Бог проверяет людей: да, с тобой могут случиться разные несчастья, но все они – лишь тест, и если ты справишься с ним, попадешь в рай. Еще в детстве Джули перестала верить в Бога и Рай, но сохранила идею о том, что жизнь – в каком-то смысле тест, который продолжается, пока не ошибешься. В каком-то закоулке мозга у Джули засела мысль, что, если все время принимать верные решения, можно жить вечно. Неосознанная мысль. Но в любом случае Джули больше так не думает. Она бы рада найти в подсознании какое-нибудь утешение, но, увы, слишком поздно. Она только что поняла, что бессмертие невозможно.

Джули полагала, что контролирует смерть, но это не так. Если водить машину медленно, полагала она, вынимать из рыбы все кости и избегать автострад, темных аллей и рискованных затей, вечная жизнь обеспечена. Но теперь Джули понимает, что рано или поздно умрет, несмотря на все меры предосторожности. Она – организм, как червь или тля, а организмы умирают. Однажды она не сможет контролировать свое существование, потому что буквально перестанет существовать.