Айрис Мердок - Ученик философа

— О, это хорошо.

— Нехорошо. Я ее не хочу. Ненавижу.

— Может быть, это значит, что ты ее любишь.

— Я так и думал, что вы скажете какую-нибудь такую ерунду.

— Джордж, я рад, что ты пришел. Я так и думал, что ты в конце концов придешь.

— Правда? А я не думал. И вообще, совершенно не важно, что вы думаете.

— Хочешь выпить?

— Нет. Розанов еще не уехал?

— Нет, насколько я знаю. Я не знал, что он собирается уезжать. Я его давно не видел.

— Он развратит и других, как развратил меня. О боже, я так несчастен. Стелла была последней соломинкой.

— Поговори со мной, дорогой.

— Вы любите разговоры, я знаю, жиреете на людских бедах, становитесь толстым и гладким и мурлычете.

— Мы все немощные создания, все наше добро перемешано со злом. Но это все же добро. Если мы искренне помолимся об очищении сердца, в некотором смысле наша молитва будет не напрасна. Я хочу тебе добра, так хочу. Ты должен меня простить.

— О, черт бы вас побрал. Слушайте.

— Да.

— Я хочу задать вам вопрос.

— Да. Что-нибудь вроде «есть ли Бог»?

— Нет, совсем не то.

— Или «есть ли жизнь после смерти»? «Должен ли я остаться со Стеллой»? «Надо ли мне расстаться с Дианой»?

— Не валяйте дурака, хватит шутить.

— Я не шучу. Я выражаю свои чувства к тебе, я о тебе беспокоюсь, я тебя люблю, я очень рад, что ты пришел.

— Я хочу… спросить вас.

— Да, да.

— В ту ночь… когда машина свалилась в канал… и Стелла была внутри… вы ведь были при этом, правда?

Священник поколебался.

— Да.

— Потому вы и были уверены, что я к вам приду?

— Это одна из причин. Для каждого духовного события всегда существует несколько причин разного рода.

— К черту. Вы там были, вы переходили железный мостик, я вас видел.

— Да.

— Теперь скажите мне, что видели вы.

— Что ты имеешь в виду?

— Что вы видели, что случилось.

— Было темно… Я видел, как машина вильнула и свалилась в воду.

— Нет, врете, вы этого не видели… а я, что я делал? Машина остановилась на краю, и я вылез. Ради бога, вы это видели? А видели, как я пытался столкнуть ее вниз?

— Нет, — сказал священник, успев спросить себя: какой ответ будет правильным?

— Я пытаюсь вспомнить, — сказал Джордж, — помогите мне.

Он подошел к священнику и взял его за руки у локтей, глядя ему в лицо сверкающими глазами.

— Прошу вас, умоляю, скажите правду, я должен точно знать, что случилось, это важно. Я вел машину… машина подошла к краю и остановилась, и я вылез… да остановилась ли она? Я вылез… что было потом? Я не вижу… я действительно обошел машину и пытался толкать ее? Или я это придумал? Ради бога, скажите мне, я вас умоляю об истине, умоляю.

Отец Бернард невольно отступил, вырвавшись из вцепившихся в него рук. Он сказал:

— Ты выскочил, когда машина падала с набережной. Конечно, ты не пытался ее толкать. Это был несчастный случай.

— Вы уверены, как перед Богом?

— Да.

Джордж не выказал облегчения. Боль исказила его лицо. Он пробормотал что-то вроде «какая жалость», а потом «я совершил нечто ужасное».

— Сядь, пожалуйста, — снова сказал отец Бернард, но Джордж не сел, а подошел к книжному шкафу и повернулся спиной в печальной позе кающегося, что невыразимо расстроило отца Бернарда. Джордж прислонился к книгам и, не отрывая от них лба, качал головой туда-сюда.

— Джордж, ты ведь ничего плохого не сделал Стелле?

Джордж повернул голову вбок и тусклым голосом произнес:

— Стелле? Нет.

Он повернулся к священнику, сунул руку в карман, вытащил что-то, два маленьких белых кусочка, и положил на ладонь. Он сказал:

— Я ее сломал, разозлился, но ее можно починить. Видите, это японская фигурка, из слоновой кости, человек с рыбой, рыбак с корзиной, видите, у него под ногой, и узор складок одежды — голова отломалась, но это можно починить. Все можно сделать, все можно. О, если б вы только знали, как я несчастен, как у меня сердце болит в груди. Все так черно. Такая тяжесть…

Отец Бернард воображал, как Джордж придет к нему, но ничего подобного не ожидал. Он был расстроен, испуган, растерян, не понимал состояния души Джорджа, но был уверен, что обязан немедленно что-нибудь сделать. Отцу Бернарду хотелось бы, чтобы Джордж сел и рассказал какую-то связную историю, потребовал, чтобы с ним поговорили, а не метался по комнате.

Он хотел обрести власть над Джорджем, держать его в объятиях и утешать, но не мог понять, как этого добиться. Он спросил:

— А где Стелла сейчас?

— Не знаю. В Друидсдейле, наверное. Я оттуда ушел. Я живу у Дианы. Мы собираемся в Испанию.