Владимир Борода - Беглецы в Бесконечность

восхищение Алекса было совершенно искренне.

— Не боись дружище, я всегда успевал соскочить с поезда за десяток метров перед падением в пропасть. Пойдем поинтересуемся результатами трудов Петра.

Выйдя из бывшего сарая, а отныне клуба, давние друзья направились рысцой под падающей пакостью с неба в дальний, один из многочисленных складов-цехов Центpa сквозь лабиринт бывшего пивовара. Войдя сквозь узкую калитку в воротах, они оказались в мастерской явно рекламного направления. Большое светлое помещение с деревянным полом, освещенное яркими лампами в высоких штативах, посередине на широченном и длинном стеле лежала вывеска-щит размерами метра три на полтора, весь изукрашенный психоделическими разводьями у буквами любимого всеми хипами шрифта — толстенькие, обведены несколько раз в разный цвет. Рядом со столом возвышалась одинокая длинная фигура, патлатая и с бородой, в измазанной красками рубахе.

Чао Петер, -

поприветствовал по-чешски Слави мастера, что-то дорисовывающего на щите и перешел на английский.

— Ну так что, до завтра высохнет?

Алекс во все глаза рассматривал щит — среди разводьев была надпись, но увы, по-чешски.

— Какой завтра, нитрокраски, за полчаса сохнут…

Петр не отвлекался, что-то доводил в общем-то готовой уже работе, Алекс не выдержал:

— Что написали-то втихаря от меня?! А?!

Слави и Петр расмеялись без издевки:

— МЫ ПРИШЛИ ЗА ВАШИМИ ДОЧКАМИ И СЫНОЧКАМИ!!! Понятно?..

— Да, -

ошарашила откровенность заявления. Помявшись, он спросил:

— Надеюсь для внутреннего пользования? Ну, на территории висеть будет?..

— Почему на территории? Пусть все читают, нам скрывать не чего, так ведь Петр, к вечеру приладим к воротам, на сварке присобачим, навечно так сказать, основополагающий наш лозунг, под которым живем и творим… А ты разве против?

— Да нет, Слави… Особенно насчет дочек… Только как-то откровенно очень…

МОСКВА.

— Глаз на жопу натяну — будет телевизор, -

периодически гнусаво и немелодично напевал свою песню этот Яша, а Юрий все размышлял и размышлял, терзаясь неизвестностью. Какая же сволочь подставу сделала, неужели Север, да нет же, нужно это Северу, мигнул бы глазом или повел бы бровью, меня бы под асфальт и закатали бы… Кто же это такой гад-сука… кто же?.. В дежурке за решеткой стоял гул-рев-мат-перемат-крик, а сидящий за столом толстый дежурный лишь улыбался улыбкой дебила…

— Резкова давай! -

услышал Юрий родную фамилию и встрепенулся — началось! Два незнакомых опера в хороших плащах и с непокрытыми головами выволокли его из клетки, предупредительно распахнутой дебилом-дежурным. Защелкнули наручники, на этот раз впереди, в спину донеслось гнусавое — глаз на жопу натя… хлопнула коричневая массивная дверь, отсекая звуки и запахи, коридор с вздутым линолеумом на полу, дежурка, знакомый пакет с протоколом и остальное хозяйство Юрия, газовый пистолет один из оперов сунул себе в карман плаща… Хлопнула дверь, мелкий дождик со снегом, какие-то люди, кафе напротив, мерседес, кожаные сиденья, запах хорошего табака, внезапно сильно захотелось курить, ну да, он же последний раз курил еще до разговора-отчета у Севера…

— Закурить не дадите ли? -

поинтересовался Юрий у сидящего впереди с шофером плечистого незнакомца, явно старшего над тем, кто сидел рядом с ним и придерживал за скованные руки. Тот не оборачиваясь небрежно бросил:

— Приедем — покуришь.

За окнами проносилась вечерняя Москва, поливаемая мерзкой жижей, везли его на этот раз явно на Лубянку, да, теперь уже на Лубянку… Юрий закрыл глаза. И открыл только когда мерседес стал плавно делать круг, явно въезжая на площадь.

Все знакомо, вход сбоку, не центральный, знакомая процедура передачи доставленного, сам Юрий не раз привозил диссидентов-козлов, не жилось им при социализме, вот теперь и расхлебывайте все это говно, что сами и заварили, лестница наверх с зеленой дорожкой, так вам падлы и надо! длинный коридор, то же с дорожкой, на этот раз малиновой, мало мы вас шерстили… Дверь с числом 242, заводят без стука, за столом знакомая морда-рожа — Евдокимов Леха! Леха! когда-то вместе прикурить интеллигенции давали… А теперь Юрий в наручниках, ну а Леха за полированным столом финским, в неплохом костюме и морда гладкая, явно не голодает…

— Кого я вижу — все знакомые лица! Юрий, неужели это ты, а я то думаю — и чего это у арестованного дилера фамилия знакомая! -

радостно орал Леха, пока Юрию снимали наручники и усаживали на стул возле стола. Усевшись, Юрий попросил: