Владимир Борода - Беглецы в Бесконечность

— Алло, это секи-хенд? Вас беспокоят с Центра помощи и развития гуманитарных идей шестидесятых годов, пан Зелингер, менеджер, мы имеем вам предложить для реализации следующие товары…

Берут. Но мало. Надо что-то обязательно придумать, иначе затоваримся, склады переполнятся и Центр наш обанкротится… Интересно, откуда у этих волосатых людей не молодого возраста деньги на такой заводище?.. Всю жизнь проработал, а на счету всего лишь около двадцати тысяч на черный день… А тут…

Мысли пана Зелингера разлетелись от вопроса пана Слави, неожиданно появившегося из-за узкой двери, ведущей куда-то в неизвестные для него, менеджера, дали, в личные покои что ли босса и его друзей, куда уважаемому пану Зелингеру нет входа…

— Ну так что, какие дела на сегодня?

Борода у босса взлохмачена, лоб в поту, ну и запах соответственный, сразу видно где человек поработал — потом несет и столярным клеем…

— Вот список сегодняшних поступлений, а вот список пристроенного нами за сегодня. Сальдо не в нашу пользу, пан Слави. Боюсь затоваримся и…

— Пустяки. Что ни будь придумаем… Меня ни кто не спрашивал?

— Нет пан Слави, ни кто.

— Ну так я пошел, до свидания, увидимся завтра.

— До свидания пан Слави.

Кивок пану Зелингеру, приятельское похлопывание по плечу оператора Мартина, дверь закрывается бесшумно за боссом. Только звуки неизвестной музыки молодежной, рок называется, навязчиво лезут в голову, слава богу, что не громко, иначе совсем бы жить не было бы…

За стеклами больших окон хмурится небо, грозя в очередной раз заплакать, крыши темнеют те ли от подступающего вечера, то ли от незаметно уже начавшегося дождя…

— Пан Зелингер, я на сегодня все. До свидания, -

сообщает Мартин, собираясь и уходя. Ом то же живет здесь, со своей подругой, на одном из этажей огромнейшего здания…Пан Зелингер остается один, в тишине, только сквозь полуоткрытое окно для проветривания вместе с холодком и сыростью осени, доносится почти точь-точь такие же звуки этой непонятной музыки что уже сегодня включал Мартин… Откуда-то сверху, видимо из апартаментов, что за фантазия — жить на пивзаводе, купив его, они же могли бы купить и особняк, а уж квартиру люкс точно… Слышится едва уловимо русский Слави и Алекса, этот непонятный, не совсем русский русский язык босса, видимо появилось много новых слов…

В полной темноте, если конечно не считать огней рекламы, света фонарей, слепящих всполохов от фар встречных автомобилей, да мало ли в городе, да еще столичном, источников яркого света, возвращался пал Зелингер домой, уставший и неудовлетворенный, так ни чего не придумавший для расширения реализации всего этого бесплатно отдаваемого многочисленными фирмами… Кто бы мог подумать, вроде бы чехи, Чехия все же, и вдруг такая неожиданная нежадность…Оказывается бывают моменты, когда отдать бесплатно дешевле, чем продать или хранить, не говоря уже про выбросить… Вот такие дела.

Старческими в пегих пятнах возраста, но все равно крепкими еще руками пан Зелингер повернул руль своей шкодовки и въехал с тихой улочки во двор старого же дома, и шкодовка старая и дом, да и сам я тоже не первой молодости… Двор снова кто-то оставил раскрытым, ворота нараспашку, наверно это пан инженер, у него такие привычки, сам в нашем доме не живет, только офис имеет, так что ему беспокоится… Окна квартиры пана Зелингера уютно светились, там Агнешка с ужином — кнедлики с капустой и кусочком свинины, хоть и вредно, но вкусно…А вот пан Слави почему-то вегетарианец.

СЫСОП И МАРТИН.

И Сысоп и Мартин, не смотря на небольшое различие в возрасте, не смотря на микроскопические различия в одежде и внешности, являлись типичными отходами от социальной деятельности общества. Общество решило в 1989 году прекратить эксперименты по строительству социализма, как неудавшийся и по примеру Старшего Брата, Советского Союза, вернутся к проверенным взаимоотношениям между людьми и государством, то-есть к капитализму.

На Кампе, в месте традиционного сбора волосатой нечисти, сразу объявилось множество молодых людей, которые и до этого не сильно стремились участвовать в строительстве предыдущей формации — социализма, так и сейчас не бежали на стройку капитализма. Среди них были и Сысоп с Мартином, кстати — Сысоп это просто прозвище, а не экзотическое имя, данное ему экстравагантными родителями.

Пролетели годы от того памятного события. Сысоп и Мартин даже познакомились где-то в 92–93 годах со Слави, тогда еще не являвшегося президентом Центра. Слави как все, совершенно демократически валялся на траве Кампы, курил не сильно тогда преследуемую травку, пил пиво, интересовался герлушками и знакомился с пиплами, балдел как все. Но затем Слави уехал дальше на Запад — мир посмотреть и себя показать, слабые или строчались-спились или постриглись и одели галстуки, сильные же тоже улетели в те края…В те самые, в которых более терпимо относятся к длинным волосам, сквотам, траве и странному образу жизни, более терпимо, чем в псевдо чопорной Чехии, хотя это всегда смешно — когда ну не нищий, а не богатый, скажем так — не сильно богатый старается вести себя как аристократ (по своим представлениям)… Зрелище и смешное, и жалкое. На Кампе стало тоскливо от туристов, усиленно кидающих пластмассовую тарелку друг другу, и хоть появлялась мелочь волосатая каждую весну, молодняк хипповый, но это все уже было не то. И Сысоп с Мартином повторили путь некоторых хипов на Западе, нашли свою социальную нишу — стали операторами-программистами компьютеров…