Чарльз Буковски - Хлеб с ветчиной

— Вот это правильно!

— Надо думать.

После координационного дня был день выбора учебных дисциплин. Я прибыл в колледж на трамваях с пересадкой: «W» до Вермонта, а там на «V» до Монрои. Народ носился по университетскому городку с брошюрами и бумагами. Я понятия не имел, что мне делать, куда все бегут. Я разнервничался.

— Извините меня… — обратился я к девушке, но она лишь мельком глянула на меня и улизнула.

Тогда я схватил пробегавшего парня за пояс и остановил его.

— Ты что делаешь? Совсем уже…

— Заткнись. Я хочу узнать, куда это все несутся? Мне-то что делать?

— Так вам же вчера все объяснили! Для чего тогда координационный день?

— Ох, черт…

Я отпустил его. Парень исчез, оставив меня в полном неведении. Я-то представлял себе, что приду в колледж, скажу, что хочу изучать Журналистику, и мне выдадут расписание занятий. Но ничего подобного. И я снова почувствовал себя первоклассником, который ничего не знает и с ужасом смотрит на коварных старшеклассников. Я сел на скамейку и стал разглядывать снующих взад и вперед людишек. «А что если устроить фикцию? — пришла мне в голову забавная мысль. — Буду говорить родителям, что занятия в колледже идут полным ходом, а сам целыми днями буду валяться на газоне».

Но тут я узнал в пробегающем мимо студенте Плешивого. Я вскочил и схватил его сзади за воротник.

— Эй, эй, Хэнк! Ты чего делаешь?

— Сейчас увидишь, придурок!

— Да что случилось? В чем дело?

— Как мне теперь получить это ебучее расписание? Что делать?

— Я думал, ты знаешь?

— Откуда? Что я, родился с этим знанием?

Я потащил его к скамейке, удерживая за ворот рубашки.

— Давай выкладывай все по порядку, коротко и ясно. Что нужно сделать и как. Справишься, будешь пока жить!

И Плешивый все разъяснил. У меня был персональный координационный день. Напоследок, все еще держа его за воротник, я заявил.

— Сейчас я отпускаю тебя. Но наступит день, когда ты заплатишь мне за всю эту мозгоебку. Не знаю когда, но это обязательно случится.

Я отпустил его, и он смешался с потоком студентов. Получалось, что мне уже не имело смысла спешить и беспокоиться. Все равно теперь на мою долю оставались наихудшие классы, наипротивнейшие учителя и неудобнейшие часы. Я не спеша брел по университетскому городку и подписывал класс за классом. Выходило, что я был самый незаинтересованный студент во всем колледже. Меня посетило чувство превосходства.

Но ненадолго, до моего первого урока Английского, назначенного на 7 утра. На часах было 7:30, я был с бодуна, стоял у двери класса и прислушивался. Родители выдали мне деньги на учебники, а я их пропил. Ночью улизнул через окно своей комнаты и просидел до закрытия в ближайшем баре. От выпитого пива меня трясло. Я еще не проспался. Решившись, я открыл дверь и вошел. Мистер Гамильтон, наш преподаватель Английского, стоял перед классом и пел. Громко работал граммофон, и класс пел вместе с мистером Гамильтоном песню Гилберта и Салливана.

Теперь я правитель Королевской Флотилии…

И все послания вывожу круглым почерком…

Теперь я правитель Королевской Флотилии…

Придвиньтесь ближе к своим конторкам

и никогда не выходите в море…

Все могут быть правителями

Королевской Флотилии…

Я прошел в конец классной комнаты и отыскал свободное место. Гамильтон выключил граммофон. В черно-белом крапчатом костюме с ярко-оранжевой манишкой на груди он смахивал на Эдди Нельсона. Повернувшись к классу лицом, он взглянул на свои часы и обратился ко мне:

— Надо понимать, вы мистер Чинаски?

Я отвесил поклон.

— Вы опоздали на тридцать минут.

— Да.

— Позволили бы вы себе такое опоздание, скажем, на свадьбу или похороны?

— Нет.

— Почему же нет, поясните, будьте любезны?

— Ну, если бы это были мои похороны, я бы просто обязан был находиться на месте. Если же это была моя свадьба, то можно считать ее моими похоронами.

Я стал скор на язык.

— Милостивый государь, — отозвался мистер Гамильтон, — мы слушали песню Гилберта и Салливана в порядке изучения правильности произношения. Встаньте, пожалуйста.

Я поднялся.

— Будьте добры, спойте: Придвиньтесь ближе к своим конторкам и никогда не выходите в море… Все могут быть правителями Королевской Флотилии…

Я смутился.

— Ну же, не стесняйтесь!

Я быстро повторил текст и сел.

— Мистер Чинаски, я едва мог расслышать вас. Не могли бы вы спеть с большим энтузиазмом?

Я снова поднялся, наполнил легкие воздухом под завязку и заорал: