Владимир Борода - Звезды для командора

И все. Все остальное подчинено различнейшим ведомствам, все сложное хозяйство космонавтов разбросано по целому ряду министерств и главков, и знал Командор, как только он с дуру захочет попросить объединить все это под эгидой одного из ведомств, с целью большей отдачи, так сразу появятся конкуренты и завистники, полетят телеги и доносы, мол мечтает Командор стать диктатором-императором, свергнуть народную и любимую, узурпировать и так далее. Вот тут-то и вспомнят и все его прежние прегрешения — анекдоты и карате, девок, женщин и мальчиков, теннис и кварц, массаж и Кроху, вольности и ерничество, вольнодумство, умность, молодость и… Одним словом вспомнят все. И тогда придет шиздец братья-славяне, отважному Командору, сластолюбцу и жизнелюбу, придется помирать от модной в верхне-партийных кругах сердечной недостаточности, хотя этой самой недостаточности, совершенно достаточно и даже с избытком… Командор был жизнелюбив, как пара стоялых жеребцов.

Все это вихрем проносилось в разгоряченной голове, разгоряченной той почетной задачей, которую положено возложить на достойного из достойнейших, на каждому можно доверить столь почетное задание партии и правительства… Тьфу!

Залезая на политую квасом полку и охая от предвкушения предстоящего удовольствия-пытки, Командор усмехнулся, напоследок отдав служебным мыслям должное — не каждый мудак согласится на такое, только полный круглый идиот, два года болтаться без баб, водки, почестей и наград, и ради чего? То ли дело слетал на пару недель — и все! Машина, загранпоездки, почести и деньги, слава и девки…

Веник ожег задницу генерала авиации, Командор ахнул и ухнул, и взвившись в черный космос и голубое небо, полностью отдался во власть крепких рук майора Тимофеева, загубившего в молодости свою космическую карьеру дракой с сыном члена Политбюро… Веник то рубил тело, как молодой буденовец шашкой, то похлопывал, как по звезде ладошкой, то поглаживал, как мужик перед засаживанием по самое не могу своего хозяйства… Было хорошо и приятно. Умершего многократно и воскресшего многократно Командора окатили на последок водою с мятою и вынесли на руках в прохладу предбанника, те же заботливые руки поднесли к самым, губам горькое тягучее проклято-буржуинское пиво, так же заботливо поддерживая затылок, глаза не хотели открываться, кто-то шаловливо лизнул-прихватил член губами, мгновенно отозвавшийся на ласку пионерским "Всегда готов!" и потянуло-потащило-поволокло генерала авиации, Командора, Илью Сергеевича Заслонов в райские кущи, то есть кусты, где соловьи и гурии, ангелы и ангелочки… Тело напряглось, дернулось и забилось в сладострастных конвульсиях, в голове летало что-то желтое и веселое, извергалось из генерала со всей мощью и страстностью, уж очень умел был адъютант…

Через полчаса, сидя в уютном холле в мягком и глубоком кресле, сжимая бокал с черным пенистым пивом и слушая задушевный голос Крохи, выводящего под гитару своего собственного сочинения частушки, Командор лениво размышлял об парадоксах жизни — старший лейтенант авиации, адъютант генерала авиации и такой профессионал в минете… Кто бы подумал, кто бы знал, где гнездятся таланты…А глядя на внешность и не подумаешь — плечи широкие, рост выше среднего, лицо мужественное… Девки ссали бы кипятком от такого, но увы… Будь он на Западе загнивающим, где сексуальные извращения давно стали нормой жизни, там бы он развернулся… А так-то в стране победившего народ социализма и уверенной поступи коммунизма… Только и остается прятаться по генеральским баням и скрывать свой талант, и таится, и нести свой крест… Тьфу, ну и херня всякая в голову лезет…

Встряхнув давно высохшими в меру длинными волосами, ни как у стриженного под колено жлобья из Политбюро! Командор открыл глаза и оглядел холл. Среди ковров персидских и афганских, итальянской мебели, американского теле, радио, видео и магнитофонной техники, за столом с исконно русскими, но не советскими деликатесами — икра черная, семга, грибочки, помидорчики-огурчики, уточка и прочая, прочая, прочая, сидели два русских умельца, два добрых молодца. Один Кроха, выводящий под гитарные переборы и переливы задушевное:

На горе стоит Илья

У него в штанах фуйня!

Девки трогают ее

На душе у них светло!

Эх забор, забор,

Зеленая ограда,

Девки выгребли попа

Так ему и надо!..

Другой красивый адъютант… Не оскудела Русь мастеровитым людом, не оскудела. И развеселившись пришедшим в голову глупым мыслям, Командор сделал знак рукой, Кроха поперхнулся на пол слове, адъютант вытянулся в готовности услужить, в чем потребуется генералу.