Аласдер Грей - ЛАНАРК - Жизнь в четырех книгах

Теперь Toy предстояло взобраться на гранитную скалу, раза в четыре превышавшую его рост, по крутому отвесному склону. Страх перед высотой обострял взбудораженное чувство опасности. Гранитная поверхность откоса, разрушенная временем, была усеяна мелким гравием, и от каждого его движения вниз с шумом осыпался дождь мелких камешков, летя в пространстве за краем уступа. Постепенно опора под ногами сузилась до нескольких дюймов. Toy, прижавшись грудью к граниту, привстал на цыпочки и вытянутыми руками зацепился за выступ возле самой вершины. «Черт, черт, черт», — огорченно бормотал он, глядя на край темной скалы, за которым белел клочок облака. Вдруг над этим краем показалось чье-то лицо, и Toy ощутил на себе внимательный взгляд. Лицо было круглым, в морщинах, мало отличимое от женского, однако от его внезапного появления Toy чуть не сорвался вниз. Не сразу, но он узнал мистера Макфедрона, деревенского священника. Мистер Макфедрон спросил:

— Ты что, застрял?

— Нет, могу спуститься обратно.

— Хорошо. Наверх лучше всего взбираться с другой стороны. Погоди секундочку.

Лицо исчезло, и вместо него Toy увидел протянутую к нему какую-то черную палку с закорючкой на конце. Это была ручка зонтика. Сглотнув тошнотный страх, подступивший к горлу, Toy ухватился за ручку левой рукой и потянул на себя. Ручка не поддалась. Укрепив носок сандалии в небольшой выемке, он покрепче ухватит ручку, подтянулся изо всей силы, и сильная рука втащила его на вершину. Toy сел и сказал:

— Спасибо.

Вершина горы представляла собой наклонную скалистую площадку размером с комнату: один ее конец был выше другого. Там стоял приземистый бетонный столб, напоминавший крутую пирамиду со срезанной верхушкой. Не без горечи Toy убедился, что именно этот столб он и принимал за манившую к себе женскую фигуру в белом. Священник — суховатый лысый человечек в мятом черном облачении — сидел с выпрямленной спиной, будто в кресле, свесив ноги с обрыва и упершись кулаками в бедра. Зонтик лежал у него за спиной. Обернувшись к Toy, он сказал:

— Если отдышался, осмотрись по сторонам.

Toy поднялся на ноги. Внизу расстилалась вересковая пустошь с белыми точками пасшихся на ней овец, виднелись лощины, заросшие кустарником, а вдалеке зеленела полоска морского побережья. Деревня пряталась за деревьями, но ее расположение легко было определить по крышам хостела среди хвойных верхушек и по оконечности мола, выдвинутого в Атлантику. Налево, между берегом и белой дорогой, аккуратные прямоугольные здания хостела напоминали фигурки на шахматной доске, по ровным дорожкам сновали крошечные человечки. Еще дальше дорога — по ней, словно насекомое, двигался автобус — поворачивала от побережья к поросшему вереском простору с небольшими озерами и серо-голубыми горами, уходившими рядами вдаль подобно волнам каменного моря. Поверхность океана, однако, своим гладким блеском напоминала слегка измятый шелк. Океан простирался к темным горным вершинам острова Скай на горизонте, а солнце висело над ними на уровне самого Toy. Отуманенное оранжевой дымкой, оно выбрасывало из середины золотые снопы света. Toy смотрел на солнце с несчастным видом. Именно священника он старался избегать. По приезде в хостел мать, ходившая в церковь, отправила его в воскресную школу, которую доктор Макфедрон вел по окончании утренней службы. Ожидалось, что Toy будет петь короткие гимны и делать рисунки к библейским сюжетам; вместо того ему было велено выучить наизусть катехизис с тем, чтобы на вопрос доктора Макфедрона вроде: «Почему Бог создал человека?» — Toy мог, например, ответить: «Бог создал человека, чтобы тот прославлял Его имя и вечно наслаждался Его творениями». После первого же занятия Toy расхотелось посещать воскресную школу, и отец, бывший атеистом, сказал, что и не надо, раз ему там не нравится. Позже Toy несколько раз слышал, как родители обсуждали священника. Мать заявила, что в его проповедях слишком много ада. Она видела пользу от церкви в том, что та возвышает человека и дает ему надежду, однако в ад не верила и считала, что пугать им детей незачем. Мистер Toy заявил: не вижу оснований, почему бы людям не верить в то, во что им хочется, а Макфедрон принадлежит к типу священников, слишком распространенному в горной Шотландии и на близлежащих островах: это рьяные фанатики, обрекающие на муки преисподней всех, кто отвергает их узкие взгляды.

Стараясь скрыть замешательство, Toy повернулся к столбу и стал пристально его изучать.