Аласдер Грей - ЛАНАРК - Жизнь в четырех книгах

— От этого изгиба у меня болит спина.

— Я вижу вдали стену. Скоро мы будем снаружи.

— Ох, Ланарк, какая это тоска! Когда мы подошли к Монбоддо, я дрожала от нетерпения. Думала, впереди чарующая новая жизнь. А теперь не знаю, чего ожидать, кроме ужаса и серых красок.

Ланарк чувствовал то же самое.

— Это просто зона, которую нам надо пересечь. Завтра или послезавтра мы будем в Унтанке.

— Хотелось бы верить. По крайней мере, там у нас есть друзья.

— Какие друзья?

— Наши приятели из «Элиты».

— Надеюсь, мы найдем друзей получше.

— А ты сноб, Ланарк. Знала, что ты деревянный истукан, но что ты сноб — не думала.

За небольшой перепалкой они забыли о своих несчастьях; тем временем настил привел их на платформу. Впереди на бетонной, в подтеках, стене виднелась железная дверь. Такой двери, с петлями и замочной скважиной, они не видели уже много дней. На ней была нанесена красной краской по трафарету крупная надпись:

АВАРИЙНЫЙ ВЫХОД 3124

ОПАСНО! ОПАСНО! ОПАСНО!

ДАЛЕЕ НАХОДИТСЯ

ИНТЕРКАЛЕНДАРНАЯ ЗОНА

Манро повернул ключ и распахнул дверь. Ланарк ожидал, что там будет темно, однако его глаза были ослеплены удивительно ярким белым туманом. У самого порога начиналась тропа с желтой полосой посередине, но в пяти или шести футах она терялась из виду. Он сделал шаг, и в лицо ему ударила волна холода, заставившая его несколько раз глубоко втянуть в себя морозный воздух. От этого он воодушевился и воскликнул:

— Как здорово выйти наконец на свежий воздух! И в небе уж наверняка светит солнце!

— И не одно.

— Солнце всего одно, Манро.

— Оно светит уже долго. В такие зоны возвращается свет предыдущих дней.

— Тогда он должен быть еще ярче.

— Нет. При наложении лучей, идущих с определенной скоростью и под определенным углом, они взаимно уничтожаются.

— Я не ученый, мне это ни о чем не говорит. Пошли, Рима.

— Прощайте, Ланарк. Может, когда вы станете немного старше, вы мне поверите.

Ланарк не ответил. У него за спиной захлопнулась дверь.

Они двигались сквозь туман, держась желтой линии на тропе между ними. Ланарк проговорил:

— Мне хочется петь. Ты знаешь какие-нибудь марши?

— Нет. Этот рюкзак оттягивает мне спину, а еще у меня мерзнут руки.

Ланарк вгляделся в плотную белизну и потянул носом ветерок. Пейзаж оставался невидимым, но пахло морем, и плескали в отдалении волны. Перед путниками лежал, вероятно, крутой подъем — идти стало тяжело, поэтому Ланарк удивился, заметив, что Рима его опередила и вот-вот скроется в тумане. С усилием он ее догнал. Она не то чтобы бежала, но делала очень широкие шаги. Схватив ее за локоть, Ланарк выдохнул:

— Как ты… умудряешься… бежать во всю прыть?

Рима застыла и уставилась на него:

— Чего уж проще, вниз по склону.

— Мы идем вверх.

— Ты свихнулся.

Каждый вглядывался в другого, ища признаки того, что он шутит; наконец Рима попятилась:

— Не подходи! Ты свихнулся!

Ланарк шагнул к Риме, и голова у него пошла кругом. Его словно бы что-то толкнуло сбоку. Он пошатнулся, но устоял и застыл на месте, немного покачиваясь. Он произнес слабым голосом:

— Рима, по эту сторону линии дорога идет под гору, а по ту сторону — в гору.

— Так не бывает.

— Знаю. Но это факт. Убедись сама.

Рима подошла, нерешительно перенесла ногу через линию, потом убрала ее со словами:

— Ладно, я тебе верю.

— Но почему не попробовать самой? Держись за мою руку.

— Раз мы оба находимся на половине, идущей под гору, на ней и останемся. Быстрее будем продвигаться.

Она пошла вперед, Ланарк пустился следом.

Теперь Ланарк ощущал, что движется по крутому спуску. Шаги все удлинялись, и тут он крикнул:

— Рима! Стой! Стой!

— Я упаду, если попробую остановиться!

— Мы оба упадем, если не остановимся. Спуск слишком крутой. Дай руку.

Они схватились за руки, уперлись каблуками, по инерции проехали немного вперед и остановились в неустойчивом положении, шатаясь.

— Нам нужно идти по этой стороне. Тише едешь — дальше будешь. Я пойду первым.

Ланарк отпустил руку Римы, осторожно сделал шаг вперед и поскользнулся. Чтобы удержаться, он уцепился за Риму и потянул ее за собой. Они полетели кубарем, потом Ланарка начало крутить с боку на бок. Всякий раз, когда он перекатывался через рюкзак, слышался глухой удар. Когда падение остановилось и Ланарк смог подняться на ноги, он ощутил под собой ровную поверхность. Вокруг не было видно ничего, кроме тумана. Даже желтая линия исчезла. «Рима! Рима! Рима!» — завопил он, прислушался и различил отдаленный шум моря. На миг Ланарком овладело отчаяние. Он вынул из рюкзака фонарь, включил и на расстоянии ярда обнаружил желтую линию. Потом Ланарк сообразил, что, если Рима попала на ту сторону линии, она должна была покатиться в обратном направлении. Эта мысль его ободрила, потому что она вносила в события логику. Он повернулся и, не выпуская фонарь, стал карабкаться вверх по холму. Достигнув с большим трудом вершины, он услыхал всхлипывания. Еще несколько шагов — и показалась Рима, сидевшая на корточках по ту сторону линии. Лицо она прятала в ладонях. Ланарк сел рядом и обнял Риму за плечи. Немного погодя она подняла взгляд и сказала: