Вионор Меретуков - Меловой крест

Глаза безумца сверкнули…

А теперь настало время задаться вопросом — а не надоел ли мне этот окаянный горбун?

А Вам, почтенный Читатель? Вместо того чтобы, лежа на диване, читать об увлекательный похождениях четырех симпатичных проходимцах в мушкетерских плащах или о неуправляемом полете на воздушном шаре группы патриотично настроенных джентльменов, Вы вынуждены вместе со мной следить за рассуждениями психически неуравновешенного субъекта о его претенциозных планах переустройства миропорядка.

Могу понять такого читателя. Мне и самому осточертел этот плешивый горбун, но слов из песни не выкинешь. Был этот горбун в моей жизни, что поделаешь, был…

В общем, "сработал" мой сглаз. Когда я уже приготовился распрощаться с жизнью и надеялся лишь на чудо, это чудо и произошло.

(Допускаю, что сглаз и породил это чудо лишь потому, что мне тогда тоже надоел горбун. И еще допускаю, что именно это и является непременным условием успешного сглаза, в природе которого я так до конца и не разобрался).

Рука сумасшедшего внезапно соскользнула с полированной поверхности рукоятки рубильника и оказалась зажатой этой рукояткой между электрическими контактами. Рука мгновенно рефлекторно вцепилась в контакты мертвой хваткой.

Вот когда я увидел искры!

Невероятной силы сдвоенный вопль потряс воздух. Этот вопль слился с отвратительным грозовым треском, какой бывает, когда срываются с проводов троллейбусные штанги. В воздухе запахло сразу и грозой, и паленой курицей.

Совместный вопль издавали уже многократно поименованный горбун и Ваш покорный слуга. Почему вопил горбун — понятно: его пальчики приняли на себя мощный электрический разряд. И почему вопил я — понятно. Пальчики моего врага замкнули контакты, и ток, не теряя времени, устремился по проводам к креслу, в котором я, с известной долей приятности, изволил восседать.

Слава Богу, горбун не затруднил себя проверкой прочности моей прикрепленности к креслу, и это спасло жизнь не только мне, но и ему самому, этому безумному кривобокому инвалиду, которого я, освободившись сам, даже не оттащил, а отодрал от рубильника.

Я тут же вознес хвалу Вседержителю и судьбе за ниспосланный мне дар Великого Сглаза.

Не найдя иконы, я встал на колени перед портретом, написанным Шварцем под дулом пистолета, и, истово крестясь, помолился за здравие раба Божьего Сергия, то есть Сергея Андреевича Бахметьева, чудом только что спасшегося от смерти на электрическом стуле.

Кстати, когда я волок горбуна, то обнаружил, что он вовсе и не горбун. Роль горба исполняла привязанная к спине котомка, в которой липовый горбун хранил (как я выяснил, порывшись в ней) какие-то пожелтевшие листки с каракулями и две колоды игральных карт.

Я все боялся, что на вопли примчатся охранники или кто-то из обслуги. Но, видимо, к воплям здесь так привыкли, что вой хозяина приняли за обычные звуки, нередко издаваемые его гостями, а представать пред светлы очи страшного безумца по такому незначительному поводу, как чьи-то предсмертные крики, лишний раз никто не хотел.

Я действовал спокойно и хладнокровно. Содержимое котомки заменил газетой, сложив ее и разорвав на четвертушки. Листки же свернул в трубочку и сунул за пазуху. Карты, быстро просмотрев и не обнаружив ничего занимательного, положил в карман. Буду дома развлекать себя пасьянсами.

Котомку затянул веревочной петлей и вернул на прежнее место, то есть за спину толстяка, затем поправил на нем балахон и усадил в кресло, закрепив руки и ноги коротышки кожаными ремнями. Рот заткнул его же платком.

В этот момент безумец стал приходить в сознание. Он взирал на меня вытаращенными глазами и порывался выплюнуть платок изо рта.

Я погрозил ему кулаком:

— Запомните, голубчик, если вы меня оставите в покое, то и я вас трогать не буду. Мне дела нет до того, что вы здесь пачками хороните покойничков. Мне на это плевать. Но если вы еще раз окажетесь на моем пути, для вас это закончится катастрофой. Это я вам твердо обещаю. Я придумал страшный сглаз. Слушайте. Если по вашей вине с моей головы упадет хотя бы волос, вам и вашей симпатичной дочке, беспрестанно сосущей палец, придет конец. Надеюсь, я понятно все изложил? Вы поняли, козел бараний?.. Или вам мало этого предупреждения?.. — и я глазами показал в сторону смертоносного рубильника.

Вопрос я задал самым зловещим тоном, для убедительности сощурив глаза.

Я боялся, что при выходе из дома у меня могут возникнуть трудности. Но, хотите верьте, хотите нет, я, повинуясь даже не интуиции, даже не чутью, а чему-то иному (казалось, кто-то подталкивал меня в спину), свободно вышел наружу, не плутая по длинным коридорам, анфиладам комнат и лестницам, а уверенно пронизывая их, будто бывал в этом доме прежде и бывал многажды.