Вионор Меретуков - Меловой крест

Твое внезапное исчезновение могло бы навести тех, кто тебя плохо знает, на мысль о паническом бегстве. Но я так не думаю. Полагаю, если бы хотел драпануть, ты бы мне или Алексу наверняка открылся.

А коли ты не посвятил нас в свои планы, решил я, значит, в твоем решении уехать отсутствовали мотивы бегства (если бы знал, какого труда мне стоила последняя фраза!). О том, где ты можешь находиться (твое дело — верить или не верить), я узнал у гадалки. Есть среди наших знакомых такая симпатичная особа. Помнишь?.. (И вообще, зная тебя, вычислить Венецию не так уж сложно…)

Она же, к слову сказать, и посоветовала предупредить тебя о… (об этом ниже).

В общем, у меня запой, и поэтому выбор пал на Алекса. Он неожиданно оказался в форме. Сейчас, в минуту временного просветления, я сообщаю тебе, что, хотя и желаю тебе всякого зла за то, что ты увел у меня последнюю надежду прославиться, ты правильно подбирал друзей. Они тебя никогда не подводили. Не подведу и я.

И все же, зачем ты увел у меня Ундину, па-а-адлец ты такой? Я мог с ее помощью прославить себя в веках — ей надо было только единожды на ТВ спеть с группой "Белки" какую-то дурацкую песенку. Вернее, даже не спеть, а раскрыть рот "под фанеру" и пару-тройку раз дрыгнуть ногой. И все дела! И я, как ее агент, мог забыть о работе месяца на три!

И что ты в ней нашел?! Она же такая дура! Зачем ты взял ее с собой? Не по-ни-ма-ю! Я помню твоих женщин. Какие попадались достойные экземпляры! Помнишь ту полненькую с низко поставленной жопой и без двух передних зубов? А ту блондинку с протезом вместо ноги? Ах, какие были времена! Кстати, если тебе это интересно, я с этой твоей дурой — Ундиной — не спал. Честное слово! Ну да ладно, кто старое помянет… За "дуру" извини.

Я должен закончить письмо, пока еще могу соображать. Сейчас я скажу то, что вряд ли тебя обрадует. Приготовься. Придвинь стул. Присядь. Так будет легче. Не помешает также тяпнуть граммов двести… Приготовился? Тогда слушай. Тебя ищут. Кто ищет и почему — я до некоторого времени понятия не имел.

Ты знаешь, у меня связи и знакомства повсюду. И вот что мне стало известно. Некие люди интересуются тобой. Это строгие и архисерьезные люди! Повторяю, кто они такие, не знаю… Знаю только, что эти люди шутить не любят, они отслеживают все твои связи.

Кстати, твой дом… В общем, ты бы его не узнал. Кто-то побывал в нем. И не очень-то церемонился со всем тем, что там есть. Вернее, было… Ничего не взято — это я знаю точно, поскольку мне знакома там практически каждая вещь.

Я был у тебя дома во вторник. Все перевернуто, переломано, изодрано. Обивка на диванах и креслах распорота. В спальне изрезали на куски твое любимое, известное нескольким поколениям наших общих любовниц, кумачовое покрывало…

Слава Богу, уцелел рояль. Также не тронули копии Коровина. Высказываю осторожное предположение: возможно, разгром производила творческая бригада меломанов и почитателей замечательного таланта вышеупомянутого живописца…

А в остальном отделали твою квартирку, как Бог — черепаху. Похоже, искали что-то. Интересно, что?.. Не грязный же мой носок, который я по пьянке забыл у тебя?! Кстати, где он? Мне его очень не хватает. А запасного у меня нет… Не могу же я постоянно щеголять в одном носке!

А может, искали не что-то, а кого-то?.. Не знаю, стоит ли тебе возвращаться. По крайней мере, в ближайшие недели. Я бы на твоем месте погодил… Может, как-то все образуется, успокоится, рассосется. Эти бандюги, глядишь, будут гоняться тем временем за каким-нибудь другим идиотом: не до тебя будет и о тебе забудут…

Так раньше бывало… В тридцать седьмом, например. Мне дед рассказывал. Он чудом уцелел во время великих чисток. Он, в то время молодой бравый мужчина, проживал в коммунальной квартире в Кривоколенном переулке.

Когда за ним пришли, его, к счастью, не оказалось дома. Он заночевал у бабы, которая жила этажом выше. У нее как раз муж был в командировке… вот кому дед всю жизнь был обязан в церкви свечки ставить!

А он, подлец, ставил его жене… В общем, вместо деда чекисты, чтобы выполнить план по арестам врагов народа, замели первого попавшегося жильца этой квартиры. Им оказался бывший владелец дома, совершенно глухой девяностовосьмилетний старик, которому в дальнейшем было инкриминировано преступное участие в создании подпольной правооппортунистической сети террористов.

Он признался, что в планы этой широко разветвленной организации, имевшей свои филиалы почти во всех крупных городах страны, якобы входил захват Кремля с последующим арестом Советского правительства и расстрелом членов его на Красной площади у Лобного места.