Руслан Белянцев - Дети проходных дворов

На следующий день после уроков мы всю дорогу плелись за девчонками до самой остановки. Наши с Саней сосредоточенные лица сопели носами и переглядывались.

— Ты первый их приглашай. — тихо произнес Саня.

— А чо я?

— А шо, я? Я сразу сказал, что не буду первым…

— Ладно, без паники. Как нибудь…это…

— О, молодые люди, вы сегодня автобусом домой? — улыбнулась нам Анка, обернувшись.

— Э…мы…? Да. А пошли в кафе? — выстрелил я последней фразой. Кира оглянулась на нас, переглянулась с Анкой и они хихикнули.

— А зачем? — улыбалась с издевкой Анка.

— Короче, я домой. — нахмурился Саня и двинул вперед через дорогу. Проезжавший мимо "жигуль" метко обляпал его грязью из талой лужи. Анка прыснула смехом. Саня оглянулся на нее и, пнув ногой кусок льда, удалился.

— Так мы в кафе идем? — пропела весело Анка мне.

— В кафе? Идем. — ответил я как можно серьезней и Анка опять прыснула смехом.

— Наши мальчики взрослеют. — пояснила она Кире. Та посмотрела на меня вполне дружелюбно, даже с неким любопытством и улыбнулась. И мне показалось, что улыбнулась она не словам Анки, а улыбнулась именно мне.

Подошел автобус, и Анка заторопила Киру сесть в него.

— Ладно, в другой раз, котик, будет вам кафе. — смеясь бросила Анка, когда двери захлопывались.

— Ну и зря вы так. — ответил я мысленно на кокетство Анки и остался стоять на остановке, заметив как ореховая челка мелькнула в отходящем автобусе.

Я шел домой и даже не переживал по поводу несостоявшегося кафе. Мне вполне хватило мягкого взгляда со стороны Киры. На душе царил мир.

По дороге мне всретился Димон в модной джинсовой куртке-варёнке, одетой совсем не по-сезону, из куртки торчала голова Димона, а из головы его холодные синие уши. Подмышка зажимала большую гитару в тряпичном самосшитом чехле.

— Ты чего здесь колядуешь? — обрадовался я Димке.

— Да так. Жду. — деловито ответил он.

— Секреты? — прищурился я безразлично.

— Сейчас подойдет кое-кто, если будут не против, можешь с нами. Ты ж на гитаре еще до сих пор играешь? Хотя вообще просили никого не водить с собой.

К нам приблизились три парня. Один незнакомый длинноволосый старше нас по виду на год, в поношенной до дыр кожаной куртке, с большим количеством всевозможных значков с лицами рок-музыкантов. Вторым был наш приятель Джон, а третьим был Паша, учившийся в нашей школе в классе на два года старше.

— Привет Димон! Взял гитару? — спросил Паша.

— Да, как обещал.

— А это кто? — посмотрел он на меня.

— Это мой друг. Он на гитаре играет нормально. — Преувеличил мои способности Димка.

Меня оценивающе оглядели.

— Можно ему с нами, я отвечаю за пацана? — попросил Димка.

— Ну, если играет, пусть заходит. Но больше никого не води. А, ты — обратился ко мне Павел — тоже никому, понял? А то начнется хождение-брожение.

Парни зашли в подъезд Пашиного дома, но пошли не к лифту, а вниз по ступенькам в подвал. Сняли навесной замок, провели меня по мраку подвального коридора, сняли еще один навесной замок и включили, наконец, свет. Мы оказались в довольно большой комнате, освещенной яркой лампочкой, свисавшей с потолка на проводе. По полу стелились десятки черных проводов, стекавшихся к двум стационарным магнитофонам и усилителю. На полу стояла огромная акустическая колонка, ударная установка с рабочим барабаном, томом, бас-бочкой и мятой медной тарелкой. В углу прятались профили электрогитары "Аэлиты" и акустической львовской шестиструнки со звукоснимателем. Потолок и две стены комнаты были обиты дверным дерматином, из нескольких дырок которого, вываливалась ватная набивка. От вида такой роскоши я обомлел. Это была самая настоящая студия. Можно было играть в электричестве.

Димка снял чехол со своей гитары и это оказался полуакустический новенький бас. Парни по очереди рассмотрели инструмент, подергали толстые струны, одобрительно клацнули языками и воткнули в бас штекер шнура. Паша включил аппаратуру, послышалось глухое гудение и шипение колонки. Подключили провода в оставшиеся гитары, и гул стал тише. Длинноволосый парень, которого звали Антон, взялся за "Аэлиту". Джон уселся за ударные, Паша — за акустику, а Димон нерешительно перекинул через плечо ремень баса.

— Ну, что "Дым" для разминки? — спросил Антон.

Палочки Джона проворно отсчитали "шесть" и Антон рубанул резкими короткими гитарными аккордами Дипперпловского хита. Вступили ударные, акустика бренькнула легкой "подкладкой" и Димка дернул толстую басовую струну, как ни странно, попав в нужную ноту. И этот сыросвареный оркестр зазвучал! Впервые я услышал, что такое рок вживую. Правда, акустика Павла то и дело выпадала из состава, когда он тянулся к ручкам усилителя, чтобы отрегулировать звук.