Нейтан Хилл - Нёкк

Доктор и студенты слышат выкрик Секирщика и смотрят на него с таким презрением, что сразу ясно – его отсюда не выгоняют только потому, что именно он спас жизнь этому диковинному пациенту.

– Ну, короче, – тише продолжает Секирщик, – я даже оружие не поменял, потому что меня убили раньше, чем я успел это сделать. Потом, значит, призрак мой воскресает на ближайшем кладбище, я бегу к телу, возвращаюсь в игру – а дальше знаешь что?

– Орки тут как тут.

– Орки тут как тут, а я по-прежнему со свечой.

– …лактацидоз, – уже громче произносит доктор, стараясь заглушить Секирщика, – гипертиреоз, задержка мочи, круп. – Сэмюэлу приходит в голову, что доктор лысый не потому, что решил обриться налысо, а из-за какой-то болезни – например, наследственной, из-за которой его дразнили все детство. Сэмюэлу становится стыдно за то, что он глазел на доктора.

– И так раз двадцать или тридцать подряд, – рассказывает Секирщик. – Я возвращаюсь в тело, воскресаю, и меня тут же убивают. Повторять до бесконечности. Я все жду, когда же оркам надоест, но им никак не надоедает. Наконец меня все это так достало, что я вышел из игры и накатал на форум орков длиннющее сообщение, мол, вы сорвали нашу церемонию, нельзя так себя вести, стыдно. Я написал, что по-хорошему их всех надо забанить, и они должны лично извиниться перед каждым из членов нашей гильдии. Ну и разгорелся спор.

– И на чем сошлись?

– Орки отвечали в том духе, мол, чего вы хотите, мы же орки. Потому и напали на вас во время церемонии: в игре орки так и поступают. Я ответил, что если мир игры и реальность пересекаются, то надо вести себя по-людски, а не как орки, то есть не нападать на мирную церемонию, на которой собрались друзья, чтобы поддержать своего заболевшего вождя и боевого товарища. Орки ответили, что их персонажи знать не знают ни о каком “реальном мире”, для них существует только “Мир эльфов”. Я возразил, что в таком случае они не узнали бы о церемонии, потому что у орков нет ноутбуков, чтобы читать форумы эльфов, а если бы и были, они все равно не поняли бы ни слова, поскольку орки не говорят по-английски.

– Ну ты и завернул.

– И здесь мы подошли к серьезному метафизическому вопросу о том, как и в чем реальность пересекается с игрой. Большинство членов гильдии решили на неделю выйти из игры, чтобы поразмыслить над этим.

– А ты с тех пор заходил в “Мир эльфов”?

– Пока нет. Мой эльф так и валяется на утесе. Расчлененный.

Доктор тем временем произносит:

– Клянусь богом, впервые в жизни сталкиваюсь с тем, что легочная эмболия оказывается меньшим из зол. Справиться с ней оказалось куда проще, чем с остальными проблемами: ввели антикоагулянты, и дело с концом.

Сэмюэл чувствует, как вибрирует в кармане телефон: пришло письмо. От матери. Она ему написала, несмотря на уговор. Сэмюэл извиняется и выходит в коридор, чтобы прочесть письмо.

Сэмюэл,

Я знаю, мы с тобой решили какое-то время не общаться, но я передумала. Если полиция спросит, скажи им правду. Я не осталась в Лондоне. И в Джакарту не поехала. Я полетела в Хаммерфест. Это в Норвегии, самый северный город в мире. На краю света и совсем маленький. На первый взгляд, то, что надо. Я рассказываю тебе об этом лишь потому, что передумала здесь жить. Я кое с кем познакомилась, и они убедили меня вернуться домой. Я потом тебе все объясню.

Кстати, я только что узнала, что Хаммерфест уже не считается самым северным городом в мире. Формально он второй. Есть такое местечко под названием Хоннингсвог, тоже здесь, в Норвегии, оно чуть севернее и несколько лет назад получило статус города. Хотя какой это город, всего три тысячи человек. В общем, теперь идут споры. Жители Хаммерфеста очень дружелюбны ко всем, кроме приезжих из Хоннингсвога, которых считают самозванцами и сволочами.

Что только ни узнаешь, а?

Я это к чему: Хаммерфест находится на отшибе, с другими городами сообщение слабое, так что вернусь я только через несколько дней.

А ты пока разыщи своего приятеля Перивинкла. Пусть скажет тебе правду. Ты это заслужил. Скажи ему, что я велела все тебе рассказать. Мы ведь с ним давно знакомы. Еще с университета. Я в него даже была влюблена. Если тебе нужно доказательство, поезжай ко мне домой. Там на книжной полке стоит толстый томик Гинзберга. В нем ты найдешь фотографию. Я ее хранила все эти годы. Пожалуйста, не сердись на меня, когда все узнаешь. Вскоре ты получишь все ответы на вопросы, и помни, пожалуйста, что я лишь хотела тебе помочь. Пусть неуклюже, но я сделала это ради тебя.