Робер Мерль - Солнце встает не для нас

— Господин доктор,— отвечает мне тот, что повыше, таким тоном, словно поймал меня с поличным,— а откуда вам известно, что это женский скелет?

— Я что, его осматривал?— огрызаюсь я в раздражении.— Впрочем, это не имеет никакого значения. Мужской это скелет или женский, не мог же он сам улечься ко мне в постель?

— Господин доктор,— вступает в разговор второй из субъектов в черном, рыжий со светло-карими глазами,— отель «Алькрон» и впрямь солидное заведение, а посему не важно, какого пола этот скелет и каким образом он оказался у вас в постели — сам ли в нее забрался или вы его с собой привели. Главное, чтобы в обращении с ним вы соблюдали благопристойность. Это важно как для репутации отеля, так и для вашей собственной.

— Как это понять — благопристойность? — взрываюсь я.— Да я его и пальцем не коснулся! Как увидел у себя в постели, так сразу оделся и позвонил вам.

— Оделись, господин доктор?—говорит тот, что повыше, делая большие глаза.— Выходит, до этого вы были голым? Лежали голышом в постели вместе со скелетом? — Он переглядывается с напарником, и оба с сокрушенным видом покачивают головами.

— Господа!— кричу я вне себя от бешенства.— Окончим этот дурацкий разговор! Возьмите скелет и, ради бога, уберите его отсюда к чертовой матери! Он мне ни к чему!

С этими словами я решительным жестом сдергиваю одеяло. Под ним ничего нет. За спиной у меня раздается негромкое хихиканье.

— Господин доктор,— говорит низенький рыжий субъект, покашливая в кулак,— не доверяйте чешскому ликеру. Это коварная штука!

— Да я не пил ничего, кроме чая,— оправдываюсь я, но тщетно. Чопорно раскланявшись, они удаляются, а я, схватив ключ, иду вслед за ними по лестнице. Направляюсь прямо к столику девиц Тузекс. Моя прелестница с невозмутимым видом восседает на прежнем месте. Только одета она не в девственно-белое платье, а в черный балахон с разрезом на боку. И накрашена куда сильней, чем прежде.

— Мадемуазель,— спрашиваю я у нее срывающимся голосом,— вас зовут София? Да или нет?

— Меня зовут Ольга,— отвечает она хрипловатым от курения басом и бесцеремонно улыбается, посматривая на ключ от номера. Зажав его в руке, я поспешно ретируюсь, взбегаю по монументальной лестнице, перепрыгивая через несколько ступенек,— и просыпаюсь весь в испарине, сердце вот-вот выскочит из груди.

Зажигаю свет, понемногу прихожу в себя. Да, с подсознанием у меня неладно. Я словно бы только что побывал в аду Иеронима Босха. Смотрю на часы: скоро четыре. Меня одолевают два взаимодополняющих желания — мне хочется есть, мне хочется хоть с кем-то поговорить...

Спускаюсь в столовую. Там нет никого, кроме Сент-Эньяна — он у нас офицер ракетной части. Он только что сдал вахту, устал, проголодался. Веки у него покраснели, он еще не успел побриться.

— Насколько мне известно,— обращаюсь я к нему,— вы с Периньоном главные специалисты по ракетам?

— Не совсем так,— отзывается он.— Я специалист по ракетам М-20, но мало что смыслю в М-4. А «Несгибаемый» вооружен как раз этим последним типом ракет.

— И какая же между ними разница?

— Ракета М-4 обладает куда большей ударной силой, чем М-20. У нее больший радиус действия, а самое главное — шесть боеголовок.

— Минуточку,— прерываю я его.— Шестнадцать ракет с шестью ядерными боеголовками — это же почти сотня боеголовок! К чему нам столько?

— Чем больше боеголовок,— невозмутимо отвечает Сент-Эньян,— тем выше вероятность их попадания. Надо учитывать, что какое-то количество будет сбито, прежде чем они достигнут цели, Кроме того, оболочка боеголовок М-4 бронирована и менее уязвима для противоракетной обороны противника.

Я, разинув рот, слушаю этого обходительного и вежливого молодого человека, негромко и спокойно излагающего мне ход операции, в результате которой может быть уничтожена целая великая держава. Правда, он исходит из предположения, что к тому времени держава эта уже успеет стереть с лица земли нашу страну.

— А не может ли случиться так,— спрашиваю я,— что вы сойдете с ума и нажмете на кнопку?

В ответ Сент-Эньян смеется, смех еще больше молодит его.

— Во-первых,— говорит он,— перед тем, как отправиться в рейс, все подводники проходят обследование у психиатра, и, смею вас уверить, никаких отклонений у меня не обнаружено. А во-вторых, никакой специальной кнопки не существует. Есть табло, а на нем — целая серия кнопок, посредством которых осуществляется подготовка к запуску ракеты.