Сергей Новиков - Не здесь и не сейчас

В общем, в путешествие по центральной России он отправлялся с типичным для новичка-коммивояжёра настроем: «Там дураков-то поди много, а книжек-то поди мало». Увы, но оба предположения оказались ошибочными. Книг в тамошних магазинах было полно, а вот дураков, неспособных увидеть, что оптовые цены Макса не больно-то отличаются от их розничных, ему не попалось.

Несмотря на неудачу, Максим вернулся из поездки полный радужных надежд — настолько сильно его вдохновили приём на работу, первая за много месяцев командировка и перспектива поработать с зерном. «Хрен с ней, с макулатурой этой, — думал он по дороге домой, — зерно — вот где настоящие деньги, вот где шанс всё вернуть, чтоб как в прошлом году было».

— Ты даже не поинтересовался, как я тут жила две недели, — сказала Таня, когда он приехал, и с этой реплики начался один из самых длинных, и как потом выяснилось, самых важных разговоров между ними.

После слов Тани Максу стало не по себе. «Неужели этот, которого она „действительно любила“, её нашёл?», — подумал он, а вслух спросил, пытаясь казаться спокойным:

— Не понял. О чём ты сейчас вообще?

— О деньгах, — ответила она, и Макс выдохнул. — Того, что ты оставил, только на корм Джиму хватило. А я, конечно, мало ем, но всё-таки ем иногда. Поэтому ты извини, но я у родителей неделю жила. Они, кстати, очень обрадовались, что я нашлась. Очень сильно обрадовались. И я тоже очень рада, честно говоря, хотя мне до сих пор стыдно перед ними.

Макс почувствовал в её словах скрытый упрёк и ринулся в наступление.

— Слушай, ну ты же сама не хотела никаких контактов им оставлять. Объясняла, почему с ними общаться не хочешь — тебе вроде неловко перед ними было, ты хотела, чтоб время прошло, чтоб они к мысли о твоём уходе привыкли. А я ведь, между прочим, даже собирался тогда с ними поговорить, чтобы они тебя ко мне отпустили, но ты сама же мне и запретила. Так что я не понимаю, в чём ты хочешь меня обвинить, и что я не так…

— Ты прав, конечно, я всё это помню… тебе трудно поверить, наверное, что я серьёзно, но это так — я каждую минуту помню, что во всём сама виновата, так что обвинить кого-то у меня вряд ли получится… Но, по правде говоря, я долго надеялась, что ты сам увидишь, насколько для меня всё это тяжело, и что-нибудь сделаешь, что-то изменится… А теперь мне кажется, ты на это просто внимания не обращаешь. Я молчу, а тебя, наверное, всё устраивает, да и вообще тебе как-то не до меня всё время.

— Да? Вот так сюрприз, я-то думал, что всё у нас наоборот — это тебе не до меня. Год назад, когда деньги были, я уж как только не старался тебя хоть чуть-чуть расшевелить, но особых успехов на этом, так сказать, поприще я что-то не припоминаю, — надменно усмехнулся Максим, но тут же одёрнул себя и перешёл на примирительный тон: — Тань, но ведь теперь-то, когда с родителями у тебя всё стало нормально, зачем ругаться? Зачем тебе самоедство это твоё вечное продолжать? Я очень рад, что ты помирилась с родителями, честное слово. Не веришь в мою искренность, так поверь хотя бы моему эгоизму. Это ведь чистый расчёт: раз ты с ними помирилась, значит, у тебя улучшится настроение, а если у тебя улучшится настроение, ты начнёшь на меня реагировать, а если ты начнёшь на меня реагировать, я тоже буду на тебя реагировать, и мне с тобой будет хорошо и приятно. Короче, всё, как в «Мимино»: «а когда мне будет приятно, я так довезу, что тебе тоже будет приятно».

Таня слегка улыбнулась.

— Да, с тобой не поспоришь. Всем должно быть приятно, это точно. Умеешь ты к месту что-то смешное вспомнить. И в твой эгоизм я тоже верю. Только…

— Что только? — дёрнулся Макс, снова почувствовав неладное, но Таня не стала откровенничать и увела разговор в сторону.

— Да нет, ничего, просто я всё равно переживаю. Не одно, так другое беспокоит. Такой уж я человек, наверное.

— Нет, а что именно беспокоит? — допытывался Макс.

— Ну… да ничего, в принципе… Хотя…

— Тань, ты уж договори, пожалуйста, раз начала, — тут он попытался смягчить риторику и добавил: — Давай вместе разберёмся, я ведь тоже за тебя беспокоюсь и помочь хочу.

— Не знаю… Ну, вот, например, денег нам сейчас не всегда хватает. Ты не подумай, это не в упрёк тебе, я же вижу, как ты стараешься. Я решила, что мне самой работать надо, только пока не знаю, где и кем. У меня же после школы только курсы для секретарей, а стажа и опыта вообще нет.

Услышав про работу, Макс моментально вскипел.

— Чёрт, ну сколько же можно, мы, кажется, миллион раз это обсуждали — если у надёжных знакомых найдётся работа, то иди, пожалуйста, я сам тебя туда отведу. Может, теперь мама тебя на почту к себе устроит, я не против. Так ведь нет же, как я понимаю, таких вариантов. А идти, как ты собираешься, по объявлению в секретарши или в ларёк торговать, — это же бред, просто безумие натуральное. Ты хоть представляешь, чем это может закончиться? Нет? Ну, так я могу просветить. В сауне, знаешь, проститутки начинающие иногда на судьбу жаловались, много чего про офисы и про ларьки рассказывали. Как заманивали их туда большой зарплатой, а потом силой заставляли хозяев с дружками обслуживать. Кому-то из таких секретарш с продавщицами пришлось из города уехать, а некоторые вместо этого к сутенёрам под крышу пристроились, в профессионалки подались — там за то же самое платят больше, и правила есть.