Виктор Попов - Чел. Роман

Чарли часто оборачивается в поисках преследователей, умом понимая, что позади нее никого не может быть, но это беспокойство отвлекает от рук, которые, похоже, только сейчас осознали, что она с ними сделала. Метров за пятнадцать до обрыва Чарли мерещится кто-то в красном меж деревьев. Нет времени разбираться, так ли это или просто кровь заливает ей глаза. Чарли переходит на бег и не замечает обрыва, срывается и катится кубарем вниз…

Чел трижды пытается забраться на обрыв в точке, ближайшей к указанным Чарли координатам. Тщетно. Угол наклона за 70. Глубокий снег как-то помогает, но только на первых метрах.

«Четвертая попытка – крайняя. Потом в обход», – решает Чел и с минуту отдыхает. Восстановив дыхание, он успевает, опираясь на четыре точки и не глядя вверх, сделать пару шагов, прежде чем слышит сверху непонятный шум. Он поднимает глаза и видит катящуюся на него желтую куртку. В памяти всплывает парка отца Чарли – она рассказывала летом о его причуде. Чел замирает в ужасе.

– Опоздал… – мычит Чел замерзшими губами, не понимая, что ему делать: отойти в сторону или ждать столкновения. Решение компромиссное – он сползает назад, но от заданной траектории не отходит. У подножия он выпрямляется и спустя секунду желто-белый шар сбивает его с ног. Вскочив, Чел бежит в сторону переезда. Через десяток метров он оборачивается и видит убегающую от него в противоположную сторону «парку». Ему хватает мгновения, чтобы понять, кто в куртке. Чел бросается следом. Сплюнув на ходу кровавый комок ваты, он пытается кричать, забыв, что Чарли его не услышит, что он мычит едва слышно; забыв, что ей вообще нет дела до его голоса, если он не касается ее какой-то частью тела или вокруг нет стен, которые могли бы отразить звук и передать его Чарли; забыв, что так было весной и летом, а теперь всё проще… Теперь он или догонит ее или…

На гладком льду переката Чарли спотыкается о кромку замерзшей, вчерашней проруби. Уже поднимаясь, оглядывается. Видит Чела. Пошатываясь, делает пару шагов в его сторону и останавливается без сил. В ожидании объятий выпускает из рукавов мокрые, черно-красные культи…

Поиски сбежавших начинаются примерно в одно и то же время. В доме Чела с прибытием отца. Он застает бабушку танцующей. «Di si felice innesto» улавливается слухом еще у ворот. Пока нет времени разбираться, что означает этот танец: вечную бабушкину весну или финальный аккорд ее сознания. Есть вещи поважнее старческих причуд…

От ножей-осколков, языка и залитого кровью послания отца мутит. Он едва сдерживается, выслушивая отчет охранника и управляющего. Их рассказ ни о чем. Услышали, пришли, увидели, не нашли, ищем… Единственный разумный шаг – не стали сообщать о произошедшем в полицию до приезда отца.

– Дело семейное.

– Решили так.

– Правильно решили! – соглашается отец и уточняет:

– Кто ищет?

– Амир.

– Он с его смартфоном ушел.

– Куда?

– Не через центральный пост – точно.

– Да, мы связывались.

– И?

– Остаются река и лес…

– Поле еще…

– Да, ты чего? Там ограда…

– Амир, он у вас что, един в трех лицах – ищет сразу в трех направлениях?

– Нет.

– А кому еще искать? Он пока лес проверяет. Плохо – снег идет. Следов нет почти.

– Собаку бы…

– А твоя с вольера?

– Она – для охраны. Не ищейка.

– Не пойдет по следу…

– Тогда сам иди. И ты тоже.

– А…

– Здесь кто?

– Что «а»? Что «здесь кто»? Я – здесь. Зарина, кофе сделай. Двойной. Всё! Не стоим! Разошлись!

Отец еще раз, на всякий случай прикрывая рот ладонью, рассматривает язык и послание.

«Его почерк. Очень ровный. Почти каллиграфический. Как у китайца. Так учили… И как просто он решил вопрос с отсутствием ножей. Всё заранее продумано и делалось очень даже в здравом уме. Если такое, конечно, можно сделать в здравом уме… Так… По идее ничего трогать нельзя. Не место преступления, конечно, но и не загородный пикник. В какой срок в таких случаях заявляют? И заявляют ли вообще? То есть с какого момента я обязан это сделать? Вряд ли раньше суток. Пропавший – не младенец все-таки. Да и куда он уйдет в таком-то состоянии? Заявишь – такой хай поднимется… Лишь бы не простудился. Прослушивание у Рикардо уже скоро… Пять? Нет, семь дней… Обещал до Нового года… Нет, все-таки надо вызывать. Черт с ним с хаем, здоровье важнее…» —

прикидывает отец в уме и набирает номер полиции. Стекло хрустит под ногами. Он переступает и сдвигает крошево в сторону. Присматривается к крупным осколкам.