Мари Акасака - Вибратор

— Вся штука в том, что самые сильные сигналы всегда верх берут, понимаешь?

Я — в месте, расположенном в сердце пустоты. У меня больше нет никакой формы.

— И сколько случаев было, когда сразу и не определишь…

Слова, картины, ощущения ложатся друг на друга подобно слоям плотной ткани. Все они — части меня. Видеть и слышать, прикасаться и чувствовать прикосновения — как все смешалось, как сходно стало одно с другим! Достаточно близко? Достаточно сильно?

Не разобраться, не различить зрения, слуха и осязания. Все превратилось в бессчетные крупицы информации, вспыхивающие стремительно и ярко, как огоньки.

— По-любому, на нашей стороне сейчас проходимость никакая, вот я и не могу ответить.

Я очнулась и обнаружила, что глаза мои открыты и я все еще рассматриваю проносящиеся мимо огни.

Понимаю: я сказала, что голос, слышный по рации, звучит словно у меня в груди, и имела в виду вполне абстрактное значение этого словосочетания, пытаясь передать ощущения от приближенности к звуку, а он решил, что я подразумеваю под этим громкость передачи. Я говорила об играх сознания, а он понял так, что я попросту удивляюсь, как ясно слышен голос на огромном расстоянии. А может, эти два понятия и впрямь одно и то же? Ведь уверенность — это и есть приближенность к тому, в чем уверен, ощущение, что разрыв между тобой и предметом твоей уверенности минимален и все продолжает сокращаться, и в итоге голосу уверенности предстоит зазвучать у тебя в груди. Я моргаю. Вспышки, фейерверком раскинувшиеся перед глазами, не имеют ничего общего со светом встречных фар, который я впитываю зрачками. Крошечные, мерцающие, мигающие искры, виденные мною раньше, исчезли.

Когда мы добрались до подножия горы Акаги, снег идти перестал. Даже на земле и то не осталось.

Дорога впереди выравнивается. Нас оглушает громкий, вибрирующий статическим электричеством голос.

Окабе берет микрофон, отвечает:

— Добрый вечер, Путь в Нариту.

— Этот мужик — тоже дальнобойщик, — объясняет он мне, убрав большой палец с кнопки микрофона. Человека слышно, только пока он продолжает жать на кнопку.

— Почему ты зовешь его Путь в Нариту? — спрашиваю. Окабе отвечает — это называется «позывные», специальные прозвища, которые используются во время переговоров по рации.

— Но ведь ты сказал — он тоже дальнобойщик, да?

— Ага.

Еду вверх по семнадцатому, Мииаками. Слышишь меня ? Десять-десять!

Голос у говорящего — густой, глубокий бас. Громыхающий рев несущегося вперед грузовика то и дело заглушает его.

— Достойный-Пять. Иду по Семнадцатому, Камиширои.

Выражение, появившееся на лице Окабе, пока он говорит, яснее слов объясняет мне: он и человек на том конце линии, кем бы он ни был, — добрые друзья.

— Почему его называют Путь в Нариту?

— Понятия не имею. Наверно, просто потому, что все это незаконно, вот и нельзя использовать настоящие имена.

— Что? Это незаконно?

Эй, эй, всем. Достойный-пять тоже здесь.

Голос прорывается сквозь многочисленные помехи и с треском исчезает.

— Законно использовать только рации мощностью не более пяти ватт. По-моему, где-то так. Все, что мощнее пяти ватт, — уже незаконно. Моя малышка тут на пару киловатт потянет.

— А не более пяти ватт — это много?

— Достаточно, чтоб тебя ни одна собака не услышала. Если погода плохая, звук вообще дальше передатчика не пойдет. Передатчик — и все, дальше никуда, так-то. Все ставят усилители, чтобы увеличить мощность, понимаешь?

— А сколько видов раций существует?

— Ну, есть профессиональная и любительская.

— Это вы любительскую болтушкой называете?

Черт, черт. Ну, в этом году в Токио и снега!

Прежде чем Окабе успевает ответить, мужчина на том конце линии продолжает: Серьезно, вот опять снег пошел!

— «Си-Кью, Си-Кью, ля-ля-ля…» Вот это болтушка, да?

— Ага.

Сегодня утром у меня все электричество отрубилось, блин, ну и дерьмо, прикинь, как паршиво вышло, с ума сойти. Фары тю-тю, и нагреватель тю-тю, и тахометр тоже… Ничего не поделать было, ну, я и подался на шоссе.

— А кстати, что вообще означает это «Си-Кью»?

Конечно, с этой электрической фигней все проблемы враз исчезают в ту же секунду, как попросишь его заменить. Такие дела, приятель.

— Кто-то мне рассказывал, что это пришло из английского, сокращение слов «seek уоu» — «ищу тебя». Правда, я и другое слышал: что это значит «come here quick» — «быстро сюда». Код, который используешь, если хочешь отыскать кого-то в толпе.