Леонид Воронов - Морская дева

— Но вы же слышали наш репертуар, у нас просто легкая танцевальная музыка, я думаю, что это не подходит для концерта, — озадаченно ответил Миша.

— А я считаю, что это именно то, что нужно, и уверен, что ваша музыка придется нашему городку очень даже по сердцу.

Стрельцов немного подумал, и сказал, что для проведения такого концерта должно совпасть как минимум три фактора: Судно должно стоять в порту, нужно получить согласие всех музыкантов, и "мы должны получить разрешение помполита. Причем, если наш ревнивый блюститель нравственности узнает, что этот вопрос вы решали сначала с нами, он непременно решит, что это является идеологическим демаршем, и обязательно запретит".

Офицер улыбнулся и сказал, что проблему с политработником он, естественно, берет на себя. Что касается стоянки судна в порту, то он уже выяснил, что если погода не внесет свои коррективы, то "Петропавловск" будет стоять у причала.

— Вам остается только договориться с музыкантами.

Неожиданное предложение вызвало у Михаила двойственное чувство: С одной стороны было лестно услышать высокую оценку скромным способностям оркестра, хотя, возможно моряк в музыке вовсе не разбирался, а с другой стороны, играть в доброжелательном окружении экипажа, это одно, а играть перед незнакомой публикой… ведь могут и освистать.

После окончания вечера музыканты вновь собрались в салоне третьего класса.

Миша разлил по рюмкам остатки реквизированного коньяка, и пересказал музыкантам содержание разговора с военным моряком.

Марина, веселая девушка с пышными темными волосами и тонкой талией, пришла в восторг от такой возможности. Она работала дневальной в столовой команды, ее любили за веселый нрав и за старательное отношение к своим обязанностям. Всем нравилось с ней общаться, однако серьезных отношений ни с кем из экипажа у нее не сложилось. А девушке хотелось выйти замуж за моряка. Так что не трудно было догадаться, что ее обрадовало.

Остальные музыканты высказывали сомнения, и особого энтузиазма не проявляли. Стрельцов чувствовал, что решение за ним, но высказываться не торопился. Марина горячо убеждала музыкантов, облегчая ему задачу, — ему не очень хотелось давать этот концерт, но еще больше не хотелось огорчить этих людей отказом. Он высказал это соображение, и тогда никто не стал возражать.

28 июля к трапу "Петропавловска" подъехал УАЗик. Капитан-лейтенант и два матроса поднялись на борт, и попросили вызвать к трапу Стрельцова.

Матросы помогли музыкантам погрузить в машину инструменты и аппаратуру.

В военном городке музыкантов пригласили в штаб, и там их тепло встретил Игорь Петрович. Он предложил им побывать на крейсере. Молоденький лейтенант провел их по всему кораблю, с удовольствием отвечая на все заданные, и не заданные вопросы. Парней больше интересовали технические характеристики вооружения, Марину же — личный состав и условия жизни экипажа. Экскурсия, которая завершилась в кают-компании, была интересной.

В кают-компании был накрыт для музыкантов стол. Командиром корабля оказался Игорь Петрович. На столе кроме отменной еды, были водка и вино. Миша свирепо посмотрел на Ботова, и налил всем по бокалу вина.

— До начала концерта еще почти три часа, — сказал командир, — если вы захотите провести репетицию и привыкнуть к залу, вас проведет туда мичман, и будет в вашем распоряжении.

Мичман Василий сказал, что инструменты уже в зале, и к удивлению музыкантов, повел их не к строениям, а куда-то в сопки, где не наблюдалось никаких построек. В ближайшей сопке оказалась широкая траншея, в конце которой виднелась массивная металлическая дверь.

— "Оставь надежду всяк сюда входящий", — загробным голосом прогнусавил Лебедев, — вы надеялись, что вас приведут к неотразимым музам и грациям, а нас ведут в царство Гефеста.

— Не бойся, Саша, твой коллега Орфей тоже туда спускался, мы далеко не Орфеи, но есть надежда, что нас тоже выпустят, — ответил Миша.

— Вы тут шуткуете, а мы вчера полдня тут порядок и красоту наводили, чтобы не хуже было, чем у вашего Гефеста, — заявил мичман, вероятно подозревая, что эти парни имеют прямое отношение к малознакомой личности, упомянутой Лебедевым.

Василий пояснил, что концертный зал оборудован в бомбоубежище. Он представлял собой половину цилиндра, лежащего на боку, длиной метров пятьдесят. По сторонам широкого прохода стояли кресла, в дальнем конце располагалась сцена. Василий включил "юпитеры", освещающие ее, погасил в зале свет и ушел.