Сергей Алексеев - Клещ

Шести утра Вадима еле дождался. Готовя смену к сдаче, откашлялся и робко произнес:

– В сухое бы переодеться…

– Получи на складе,- буркнул Ганькин. – Раньше кем работал?

– Телеки ремонтировал…

– А сюда что?

– За романтикой.

– А-а! – протянул Ганькин. – Ну-ну…

Вадька не мог уснуть, все тело ломило от усталости. Мешали храп Ганькина и видение: длинные тяжелые трубы, трясущийся станок и Ганькин серьезный глаз. Вадька крутился в непривычном спальном мешке, думал о Людмиле, вспоминал, как она легко картавила на французский манер, смешно произнося его фамилию – Старухин, как читала неизвестного Вадьке поэта Николая Рубцова, как настороженно, украдкой рассматривала шумную Вадькнну компанию…

…Людмила стояла в лоджии, прямая, строгая, смотрела на редкие огни ночного города. Вадька появился шумный, веселый, ссутулился, облокотившись на перила рядом с ней.

– Дышать тяжело… – не ожидая вопроса, пояснила Людмила.

– А-а… Я думал, тебе наша толпа не понравилась. Хорошая толпа, правда? Балдеж сплошной!

– Толпа хорошая, – не оборачиваясь, задумчиво произнесла Людмила.

– Во-во! – обрадовался Вадька. – Хохмачи! Особенно Ромка!

– Кто он? – спросила Людмила.

– Ромка? У-у-у! В институте работает, коллега. Разрабатывает системы радиоуправления. Что-то аж с космосом связано. Спец – высший класс. Убедились: в квартире все на автоматике.

– Своими руками?..

– Железно! До последней кнопки! – уверил Вадька. – Одна свеженькая Ромкина дама засомневалась: мутата, говорит, не верю. Подходит к бару, а он неожиданно открывается и бац ей по носу! Толпа в экстазе, дама в истерике, ну и… – Вадька запнулся и умолк.

– Как это – свеженькая?

– Ну… – замялся Вадька, – новая, значит. Недавно познакомились… В нашем обществе все запросто. Пришел, делай что хочешь. Ну, в смысле там, пить можно, на полу валяться, кто хочет, стихи читать, даже посуду бить разрешается… Вот только музыка… по вкусу хозяина. У него, знаете, так устроено – стереоэффект – во!

– Какие же у него вкусы?

– Реакционер! Консерватор! – махнул рукой Вадька. – Классику шурует. Труба, орган, скрипка.

– А эти две девушки – кто? – поинтересовалась Людмила.

– Наверное, привыкли допрашивать?.. У вас это здорово получается.

– Что вы. Просто любопытство, – Людмила наконец обернулась к Вадьке.

В ее глазах отражались огни, и он заметил это. Протянул руку и осторожно тронул волосы, словно проверил – явь ли то, что она здесь стоит, с ним. Встал в прежнюю позу и сказал:

– Так. Бывшие Ромкины дамы приходят. По инерции…

Дверь в лоджию распахнулась, и появился невысокий бородатый парень.

– Согрей женщину, тюфяк! – посоветовал он и улыбнулся Людмиле.

Вадька хотел обнять ее, но Людмила отшатнулась, и он неловко опустил руки.

– У нас в Риге холодно! – объявил бородатый и, еще раз улыбнувшись, исчез.

Потом выходили те две девушки, постояли, покосились на незнакомку, долго шептались, смеялись, а Вадька выходил из себя: мешают! Когда наконец девицы покинули лоджию, одна нарочито громко шепнула:

– Представляешь, фурор! Старухин, говорят, попал в лапы правосудия! Спасать мальчика надо.

Вадька еле сдержался. Хорошо, вышел Ромка. Он принес большую мохеровую кофту и набросил Людмиле на плечи.

– Если хотите, – благосклонно, как подобает хозяину, добавил он, – в дальней комнате музыка. По вашему вкусу. Там, кстати, сейчас никого.

Вадька знал, о чем говорит Ромка. Ему стало не по себе, а тут еще, когда хозяин ушел, Людмила спросила:

– Это все ваши друзья?

– Ну… само… естественно! – нашелся Вадька,

– Понятно.

Вадька растерянно придумывал – что бы это такое сказать, чем бы заинтересовать ее, развеселить? Набор многозначительных междометий здесь явно не подходил. Наконец Вадька выбрал самое нейтральное и, по его мнению, неотразимое:

– Вы богиня…

Прозвучало совсем уж глупо, и Вадька почувствовал это. Надо было продолжать разговор, иначе, думал он Людмила уйдет. Зачем ей такой неинтересный спутник? Она сюда приехала отдыхать, развлекаться, а не мерзнуть в лоджии у какого-то Ромки. Вадьке хотелось оказать что-нибудь умное, интригующее, но в голове крутились лишь обрывки каких-то разговоров про западные кинобоевики, про ночные кабаре и еще всякая ерунда, нахватанная из споров в компании и телемастерской. Он даже обрадовался, когда придумал, о чем можно поболтать с Людмилой. Конечно же о преступниках! Вадька * закурил, деловито поинтересовался: