Евгения Доброва - Персоны нон грата и грата

— Где он сейчас?

— В маникюрном кабинете.

— Где?!

— Маникюр пошел делать. У меня очень нежная кожа, он застеснялся, что царапает, и записался к мастеру.

— Держу пари, заодно и эспаньолку сбреет.

— Позавчера еще побрился. Теперь дважды в день, до синевы…

— Вот так аморе, — удивилась Лена.

— Амор-амор, амор, амор, аморе нон си по, — пропел Ваня из Челентано и перевел: — нет ее, любви. Любовь невозможна.

С бутылкой мерло в руках к столику подошел гарсон.

— Привет, Камиль, — сказала Нина и протянула динар.

Ваня проснулся с температурой. На завтрак он не пошел, и на пляж, и на ужин тоже — весь день лежал в постели, изводил бумажные платки, кашлял, читал роман Гамсуна «Пан» и слушал музыку в плеере. А вечером оказалось, что заболела и Лена.

— Как это нас угораздило в такую жару?

— Никак. Акклиматизация.

Медсестра отсыпала горсть байер-аспирина и посоветовала купить для ингаляций настойку эвкалипта, а также сироп от кашля на основе солодки.

— Питание вам будет доставляться в номер, — сказала она. — Желаю поскорее поправиться. Если что, звоните портье. Всего хорошего.

Перспектива проваляться в гостинице до отъезда совершенно не радовала, поэтому, немного придя в себя, они решили сходить за лекарствами. Ближайшая аптека оказалась в местном райцентре — в порту Кантауи. Недалеко, минут двадцать ходьбы от отеля.

Порт Кантауи — небольшая искусственная бухта, в которой устроен причал для частных катеров и яхт. По периметру гавани построили рестораны, банки, магазины и мини-отели. Туристы ходили туда за спиртными напитками, а также менять доллары на динары: в обменниках отелей плохой курс.

Главной достопримечательностью порта считался поющий фонтан. Какой же это фонтан, подумала Лена, когда увидела его в первый раз. Так, фонтанчик. Три с половиной струйки в небо цикают. У нас такие поливалки на даче ставят — зарядят на весь день, и вот она вертится, орошает газоны.

С наступлением темноты у фонтана собиралась толпа туристов, все ждали шоу. И вот раздавались звуки народной музыки, томной — про любовь, наверное, пели, — разноцветными огнями вспыхивали струи…

— Отойдите, вы загораживаете! — эти немцы всегда возмущаются из-за ерунды. Стоят, любуются на жидкие струйки. Восьмое чудо света. Да господи, да хоть обсмотритесь.

Однажды вместе с ресторанным чеком гарсон положил в папку флаер — на одну ночь в порт Кантауи заезжал автопробег антикварных машин, рейд Рим — Карфаген. Поснимать на мыльницу в темноте не получилось — они просто ходили и любовались на «альфа-ромео», «лянчии» «ламборджини», «мазерати» и «фиаты». Восемьдесят процентов машин были кабриолеты — жарко ведь, подумала Лена. Забавно, в ряды «итальянцев» затесался одинокий «жучок». Попался английский «триумф». Был «инносент». Ваня сказал, по-итальянски правильно: «инноченто». Наверное, что-то редкое. Лена раньше никогда таких не видела.

Местные мужики стояли по обочинам, смеялись:

— Выпендрились! Да у меня и то старше машина!

Аптека находилась недалеко от бутафорских крепостных ворот, ведущих в гавань. Лена вспомнила, как по латыни настойка.

— Тинктура, — попросила она, — э-э-э, эвкалипти…

— Ай си, — сказал аптекарь, — я понял.

— Дайте еще «Пекто 6».

Это был сироп от кашля, тот, что медсестра в отеле подсказала. Аптекарь повернулся к шкафчику, подвигал склянки и выставил на прилавок высокую белую коробочку.

— Спасибо.

Лена взяла коробочку в руки, вытащила вкладыш инструкции.

— Мадам, что вы делаете?! — закричал аптекарь.

От неожиданности Лена отдернула руки от коробки.

— Я хотела прочитать инстракшн.

— Все написано сбоку на упаковке!

— Извините, я не знала, что нельзя открывать. Она не запечатана. У нас это разрешается… Но я уже поняла, что препарат с кодеином.

Аптекарь смотрел так, словно хотел съесть.

— Есть у вас какие-нибудь натуральные капли в нос? — срочно перехватил внимание Ваня.

Аптекарь секунду подумал.

— Спрей. — Он изобразил, что нажимает большим пальцем на пульверизатор. — Морская вода.

— Морской воды и в море полно. Спасибо, не надо.

Два дня были посвящены просмотру ВВС и тренировке английского. На третий температура спала, кашель благодаря тинктуре почти прошел, и они решили: можно на пляж.

Жизнь на берегу била ключом, каждый занимался любимым активити: играли в волейбол итальянцы, резались в карты русские, тюленихами лежали немки — многие из них были топлесс, — фланировали молодые арабы: «месье, ду ю вон э секс виф ми?»…