Евгений Кутузов - Во сне и наяву, или Игра в бирюльки

— Да что ты, старший лейтенант! Я же не пьяный. — На самом деле капитан был изрядно выпивши. — И чемодан был привязан к батарее отопления.

— Его отвязали?

— А! Перерезали ремень. Вот кусок остался.

— В таком случае… Я все же проверю. — Князь забрался на свою полку, повозился там и объявил: — Похоже, мы зевнули. А мой на месте. — Он спустил свой чемодан и поставил его на полку Андрея. Потом слез вниз и снова обратился к капитану: — Вспомните, когда вы видели чемодан в последний раз?

— Когда, когда! Спирт когда доставал. Ты как раз проверял свой.

— Это было… Господа, но это же было совсем недавно! Вор не мог уйти далеко. Поезд, по-моему, не останавливался.

— Останавливался, — подсказал кто-то.

— Разве? Я что-то не заметил.

— Послушай, старший лейтенант, — раздраженно проговорил капитан, — ты не особист случайно?

— На этот раз, к сожалению… — Князь развел руками.

— Тогда сядь и сиди, не лезь не в свое дело. И радуйся, что твой на месте.

— Прошу прощения, капитан. Все же любопытно получается. Никто из нас не видел посторонних?

— А ты хотел, чтобы вор представился нам? Все нормальные люди спали, а я, дурак, ввязался с вами в игру, — сказал капитан.

— Надо вызвать оперативную группу. Шляются без толку, а когда нужны, их нету. Привязан, говорите, был чемодан?.. Это ваша ошибка, товарищ капитан. Вор решил, что раз привязан, значит…

— Слушай, пошел бы ты к едреной матери со своими советами, без тебя тошно. Тоже мне, Шерлок Холмс нашелся! Играй, тебе вон и карта идет.

Но игра уже как-то не складывалась. Все были уставшие, пьяные и взялись обсуждать происшествие. Кто-то из офицеров шепотом высказал предположение, что вор, похоже на то, знал, чей чемодан брать. Иначе почему бы ему было не прихватить чемодан старшего лейтенанта? Другой офицер, усмехнувшись, возразил на это, что старший лейтенант совершенно прав: любой идиот взял бы именно привязанный чемодан. Это же элементарно, чуть ли не с пафосом говорил он, — чем крепче и хитрее запоры, тем привлекательнее для вора. А два чемодана брать, конечно, рискованно, да с двумя и не слезешь с полки. Первый офицер согласился, однако, развивая прежнюю свою мысль, высказался в том смысле, что все-таки не случайно капитан не стал вызывать оперативную группу. Это обстоятельство наводит его на размышления: а все ли здесь чисто?..

— Так мы договоримся черт-те знает до чего, — покачал головой Князь. — По-моему, капитан просто растерялся. Подумайте, что может быть ценного в чемодане у офицера?.. Пара портянок, запасные кальсоны?.. Не смешите мир, он и без того достаточно смешон. Разумеется, вора привлекло то обстоятельство, что чемоданчик привязан. А вообще-то действовал неопытный вор, как хотите. Существует, конечно, расхожее мнение, что мы, офицеры, богатые люди, однако мы-то знаем, что это чепуха. А риск огромный. Нет, я бы на месте вора не полез в офицерский вагон. Ведь и в самом деле кто-нибудь из нас мог пристрелить негодяя…

— Вы на свой аршин меряете, — возразили Князю, — а у них совсем другая психология.

— Психология психологией, — не сдавался Князь, — но здравый-то смысл должен быть. Кстати, мой здравый смысл подсказывает мне, что подъезжаем к Куйбышеву. Нам с племянником выходить, так что не выпить ли, друзья, на прощанье?.. — Он взял вещмешок из-под головы Андрея и вытащил оттуда флягу. — Спирт, господа офицеры, не обессудьте.

Тут все радостно возбудились, заспорили, нужно ли разводить спирт, и сошлись на том, что лучше не нужно. Потом разговор перешел на женщин. Князю дружно и весело завидовали, что он едет к жене, подмигивали ему заговорщически, хлопали по плечам и требовали, чтобы он не подкачал, не посрамил чтобы звание офицера. Князь тоже смеялся, тоже подмигивал и обещал не посрамить…

Когда я писал этот эпизод, был совершенно уверен, что придумал его, сочинил. Более того, в давнем варианте книги такого эпизода не было. А теперь, дописав, я вспомнил, что был свидетелем и чуть ли даже не участником похожего случая.

Я ехал в поезде Ташкент — Москва. Ехал, кстати, именно в Куйбышев, где временно находился штаб воинской части, в которой я был воспитанником. Вагон был тоже воинский. Как-то ночью меня разбудила девушка-сержант и спросила, есть ли у меня котелок. Котелок у меня был.

— Давай сюда, старлей, — сказала девушка-сержант.

Меня прозвали в вагоне «старлеем» потому, что у меня были погоны со следами от просвета и трех звездочек. Начальник штаба батальона подарил мне свои «полевые» погоны, с них спороли просвет, сняли звездочки, однако следы остались.