Александр Проханов - Теплоход Иосиф Бродский

На этом церемония встречи завершилась. Все стали рассаживаться по автомобилям. Есаул обернулся и увидел горбуна — бледный, с несчастным лицом, он удалялся прочь. Оглядывался на Есаула, силился что-то сказать синими, полными слез глазами. Есаул было устремился к нему. Но в воздухе, с разящим свистом пронесся перехватчик, саданул по реке страшным ударом и вознесся свечой, превращаясь в луч золотой петропавловской иглы. За это время горбун бесследно исчез.

Покинул общество также и посол США Александр Киршбоу. На консульской машине с американским флажком он срочно отбыл на Московский вокзал, чтобы на скором поезде «Северная стрела» поскорее вернуться в столицу и отчитаться перед Госдепартаментом. Мчался по городу. Навстречу то и дело попадались грузовики с солдатами и «черные воронки», перевозившие арестованных в «Кресты». «Обычное русское дело», — вздохнул посол и задернул шторку.

Есаул сидел в бронированном «мерседесе» рядом с двойником, серийным убийцей Сластеной. Не позволял тому пикнуть. Время от времени приставлял к тощим ребрам двойника твердый ствол пистолета «Макаров». Город был чист, сиял зеркальными окнами дворцов, янтарно желтел ампирными колоннами, восхищал сиреневым проблеском ленивых каналов. Повсюду на перекрестках стояли военные патрули. Из подворотен старинных, времен Достоевского, домов выглядывали ребристые бэтээры. Радовали глаз транспаранты, славящие ГКЧР, и внушительных размеров портреты Президента и Главы его администрации. В нескольких местах, приостановленные постовыми ГАИ, прижались к тротуарам «автозаки», серые фургоны «воронков», отвозивших в «Кресты» арестованных врагов народа. К их числу относились сторонники Куприянова, агенты Америки, обосновавшиеся в правозащитных организациях, и генетики секретных лабораторий, занимавшихся клонированием людей по методикам Савла Зайсмана.

Все это доставляло Есаулу глубокое удовлетворение. Он мысленно готовил еще одно «ленинградское дело», которое выявит глубинную грибницу предательства, сохранившуюся в недрах северной столицы со времен Троцкого, Зиновьева, Каменева. Сталин усердно выкорчевывал эту грибницу. Но метастазы залегли глубоко и опять превращали гармоничную жизнь города в мерзкую опухоль. Есаул был намерен продолжить эту священную оздоровительную работу. Людоед с чертами Президента Парфирия не долго будет появляться на пресс-конференциях, презентациях иностранных послов и правительственных раутах. Его унесет какая-нибудь новомодная болезнь — «птичий грипп», «коровье бешенство» или «атипичная пневмония». Его труп, дабы не распространялась зараза, сожгут, прах забетонируют в глубоком могильнике, а на Фонтанке, рядом с памятником чижику-пыжику, поставят его бюст небольших размеров. И тогда Есаул, став Президентом, начнет долгожданную работу по возрождению Государства Российского. Вновь заработают великие стройки империи. Наполнятся заводы и лаборатории. Поплывут в Мировой океан боевые корабли и подводные лодки. Полетят на Камчатку баллистические ракеты. Соединятся растерзанные земли, узбек обнимет эстонца, украинец назовет армянина братом, и в тайге и пустынях встанут города, краше которых нет на земле.

Так думал Есаул, поглаживая ребра Сластены вороненым стволом «Макарова», пока не подъехали к Волкову кладбищу.

Могила прежнего мэра была окружена войсками, не пропускавшими посторонних. Надгробный памятник изображал великого демократа и преобразователя в виде стройного, мечтательного мужчины, воздевшего лицо к небу, как если бы тот собирался улететь к звездам. На могиле было много свежих цветов, ветер волновал траурные ленты с золотыми буквами. В отдалении толпилась пресса, ожидая появления неутешной вдовы, а также прекрасной дочери, продолжавшей на ниве эротики священное дело отца.

Прибывшие с теплохода гости окружили могилу. Началась церемония поминовения. Она была задумана как символическое освобождение птиц из клеток. Ибо Россия, благодаря усилиям и жертвам покойного, подобно птице вырвалась из клетки коммунистического рабства. Дети из лучших городских семейств подходили к могиле, открывали дверцы в птичьих клетках. Оттуда вылетали на волю голуби, дрозды, щеглы, канарейки, воробьи, овсянки, клесты, свиристели, трясогузки и другие пернатые, специально для этого случая пойманные птицеловами в окрестностях Петербурга.

Оркестр новоорлеанских негров заиграл погребальный марш, который в свое время был исполнен на похоронах Мартина Лютера Кинга. Одесские скрипачи, напротив, стали исполнять мелодию Утесова «Легко на сердце от песни веселой…». Возникла некоторая неразбериха, которую прекратила решительная Луиза Кипчак: