Эльчин: Кумган

Хорошо, что девочки сами собрались и пошли на море.

Кумган спрятался в своей будке; когда Агабаба бывал дома, Кумган теперь почти всегда там отсиживался.

Агабаба, выйдя из-под веранды, подошел к колодцу и, доставая воду ведрами, стал наполнять небольшой бассейн.

Опять сначала парень взмолился визгливым голосом:

Лейли! Лейли! Потом девушка чуть не баритоном спросила:

Что, Меджнун? Потом они стали петь вместе:

Что же нам делать? Ибн-Сина идет свататься, О горе, горе!

(Однажды, когда Амина-ханум с утра завела эту пластинку, Нухбала, не удержавшись, сказал Адилю: "Слушай, болван, пойди скажи своей матери, что не Ибн-Сина, а сам Шайтан посылает сватов".)

Красная машина остановилась у ворот в облаке пыли, и Агабаджи прошептала про себя: "О аллах, они в самом деле не считают нас людьми! За собак нас принимают! Сами вы собаки! На глазах у людей спариваются!" Потом Агабаджи зашла в кухню на первом этаже, затворила за собой дверь, чтобы не быть свидетельницей их позора при Агабабе.

Когда Калантар-муаллим вошел во двор и торопливо поднялся на веранду, Агабаба сначала не обратил на это внимания, то есть сначала Агабабе ничего такого не пришло в голову, и он обеими руками вытащил ведро из колодца, но когда щелкнула задвижка на двери веранды и этот звук достиг его слуха, Агабаба как стоял у колодца с ведром, так и остался стоять неподвижно, только лицо у него сильно побледнело; наконец он посмотрел на воду в ведре, поставил ведро на песок рядом с колодцем и направился прямо к веранде:

-ї Муаллим! Эй, муаллим!

При звуке голоса Агабабы у Агабаджи упало сердце: "Убьет! - сказала она себе.- Выпустит кишки из этого сукина сына! Пропадем! О Агабаба!.. Да умру я у твоих ног, Агабаба, не пачкайся ты кровью этого мерзавца, Агабаба!.." Потом Агабаджи хотела выбежать во двор, схватить Агабабу за руки, за ноги, закричать, позвать на помощь соседей, чтобы Агабаба не запачкался грязной кровью Калантара-муаллима, но Агабаджи не смогла выйти из кухни, потому что Агабаджи скорее умерла бы, чем показалась на глаза Агабабе среди всей этой грязи и срама.

- Эй, муаллим!

Щелкнула задвижка на двери веранды, потом открылась сама дверь, потом Калантар-муаллим высунул в дверь голову, в этот момент волосы у Калантара-муаллима были растрепаны, рубашка расстегнута, виднелась волосатая грудь, болтался ремень на брюках.

Калантар-муаллим, вытаращив глаза, посмотрел на Агабабу, мол, чего тебе здесь надо, какие у нас могут быть с тобой дела?

Агабаба сказал:

- Выйди сюда на минутку...

Агабаба сказал эти слова спокойно, негромко, но так сказал, так посмотрел Калантару-муаллиму прямо в глаза, что Калантар-муаллим как бы независимо от своей воли спустился по ступенькам и предстал перед Агабабой. Агабаба только чэтого и ждал, он схватил Калантара-муаллима за грудки и притиснул свой кулак к острому его кадыку. Калантар-муаллим чуть не задохнулся, открыв рот, он что-то хотел сказать, но не мог произнести ни слова; Агабаба, ведя Калантара-муаллима спиной . вперед, толкнул калитку его тощим телом, от удара калитка, скрипнув, отворилась, но Агабаба, не выпуская из правой руки ворот Калантара-муаллима, вытолкал его на улицу, другой рукой открыл дверцу красной машины и запихнул в нее Калантара-муаллима, потом хотел захлопнуть дверцу, но в этот момент Агабабе вспомнился мангал во дворе, он снова вытащил Калантара-муаллима из машины, поволок во двор, к мангалу, и сказал:

- Возьми!

Калантар-муаллим, высвободившийся из рук Агабабы, мигом схватил мангал и умчался со двора, Агабаба не успел даже дать пинка под деревянный зад Калантара-муаллима.

Красная машина сорвалась с места и, поднимая пыль, исчезла с глаз, как будто и она, эта красная машина, испугалась Агабабы.

Амина-ханум, придерживая рукой ворот халата, высунулась в окно веранды:

- Эй, ты! Мало того что ты храпишь...

Но Агабаба позволил себе прервать женщину:

- Если вы сегодня же не уберетесь отсюда, топором вас всех зарублю!

Амина-ханум, посмотрев на Агабабу, поняла, что Агабаба сделает, что сказал, то есть возьмет в руки топор и отрубит голову и Амине-ханум, и Баширу-муаллиму, и Калантару-муаллиму, и Амина-ханум захлопнула окно веранды.

Агабаджи прошептала:

- Слава тебе, аллах! Слава тебе! Слава!

Агабаба поразился собственному хладнокровию.

И вечером, когда Башир-муаллим, как обычно, вернулся из города с полными корзинами, что там ему Амина-ханум сказала - неизвестно, но Башир-муаллим пошел к клубу, взял такси, и Башир-муаллим, Амина-ханум, Офелия (Адиля Калантар-муаллим из города не привез), вместе со своими вещами, безо всякого "до свидания" уехали.