Том - Когда я был настоящим

Подошедший Сэмюэлс некоторое время стоял рядом со мной, наблюдая, как реконструкторы отрабатывают свои тесно переплетенные комбинации.

- Мы тоже, бывало, так делали, - сказал он через какое-то время.

- Делали что?

- Прогоны. Имитации. Перед каждым крупным ограблением. Мы не просто на бумаге разбирали – мы еще и репетировали, как сейчас.

Я повернулся и посмотрел на него.

- Вы хотите сказать, что заранее реконструировали ограбления? – недоверчиво спросил я.

- Ну да, я же говорю. Только, пожалуй, не реконструировали – преконструировали. А так да, конечно.

Я серьезно задумался над его словами. От этого у меня начала кружиться голова. Подойдя к Назу, я сказал, что хочу поехать домой.

- Что? – переспросил он, сосредоточенно уставившись в пространство.

- Мне надо домой, - повторил я.

Он еще несколько секунд смотрел, не отрываясь, прямо перед собой; в конце концов повернулся ко мне со словами:

- А, да. Я распоряжусь, чтобы Вас отвезли обратно.

Через час я снова лежал у себя в ванне, глядя на трещину на стене. Снизу долетала фортепьянная музыка. Клубы пара, поднимавшегося из ванны, напоминали картины налета на банк: дуги ружей, полуспотыкание на выступе. Я по-прежнему размышлял над тем, что сказал Сэмюэлс. Я попытался распланировать все это на поверхности воды: одно скопление мыльной пены превратил в здание – дубликат банка в Хитроу, вместе с нашими в нем упражнениями; другое сдвинул влево и превратил в банк в Чизике - настоящий банк, который послужил нам моделью для копии; образовав третье, я сдвинул его вправо и превратил в те места, где Сэмюэлс со своей бандой когда-то, прежде чем брать банки, репетировал повороты, и прицелы, и выходы – все эти преконструкции. Я долго лежал и наблюдал за тремя скоплениями пены, сравнивая их. По прошествии времени я накрыл руками скопления справа и слева от первого и снова подтянул их к центру ванны, соединив все три вместе.

Пока я этим занимался, меня посетило прозрение. От этого прозрения меня тряхнуло, чуть ли не пронизало током, как будто вода наэлектризовалась. Я выскочил из ванны, нагишом вбежал в гостиную, сорвал с аппарата трубку и набрал телефон Наза.

- Я уже в офисе, - сказал он. – Я начал записывать, где находятся объекты и люди второго ряда. Те, что не участвуют в реконструкции напрямую – вещи вроде журнального столика и лестницы. На случай, если Вы в будущем решите реконструировать подготовку. Мы можем...

- Наз! Послушайте! Наз!

- Что?

- У меня есть идея, - подавившись, я почувствовал вкус мыла. Я был до того возбужден, что почти не мог говорить. – Я хотел бы, - продолжал я, - перенести реконструкцию налета на банк в настоящий банк.

Последовала пауза, потом Наз сказал:

- Это хорошо. Да – очень хорошо. Я займусь организацией, поговорю с банком.

- Организацией? Какой организацией?

- Чтобы обеспечить помещение. Естественно, нам придется делать это в воскресенье. Или в выходной.

- Нет! Не надо получать у них разрешение.

- Не понимаю. Я думал, Вы только что сказали, что хотите сделать это в банке. В банке, который мы взяли в качестве модели, в Чизике, так?

- Так! Но я не хочу, чтобы они знали, что мы собираемся это сделать. Мы просто сделаем это, нашу реконструкцию, прямо там, в банке, и все!

- А как же сотрудники? Нам придется заменить настоящих сотрудников реконструкторами.

- Нет, не придется! – сказал я ему. – Мы просто уберем наших реконструкторов-сотрудников и используем настоящих.

- Но откуда они узнают, что это реконструкция, а не настоящее ограбление?

- Они не узнают! Но это неважно – они ведь обучены делать в точности то, что обучены делать реконструкторы. И те, и другие должны реконструировать одни и те же движения абсолютно одинаково. Наз! Вы слушаете?

Последовала долгая, долгая пауза. Когда Наз наконец заговорил, голос его был очень глубоким и очень медленным.

- Это замечательно, - сказал он. – Просто замечательно.

15

Наз согласился. Разумеется. Сейчас, если пораскинуть, как говорится, задним умом, кажется странным, что он не попытался меня отговорить или оборвать наши профессиональные взаимоотношения – просто уйти, бросить, и все. Согласившись с моим решением, он поставил под угрозу все, что у него было: свою работу, будущее, даже свою свободу. По закону задуманное нами квалифицировалось как ограбление банка. Двух мнений тут быть не могло. В глазах сотрудников, посетителей и прохожих, полиции это не будет представлением, имитацией, воспроизведением; для них это будет налет – простой, обыкновенный, чистейшей воды. Ограбление банка.