Том - Когда я был настоящим

- Когда вы вошли? – спросил я его. – Кто это?

- Этот человек – врач, - сказал Наз. – Я здесь уже полтора часа.

Я попытался спросить его, что он хочет этим сказать, но слова долго не складывались. Другой человек открыл чемоданчик и вытащил то ли ручку, то ли фонарик.

- Вы сидели вот так, - продолжал Наз, - с совершенно отсутствующим видом, и все. Меня не замечали, не слышали. Когда я помахал рукой у вас перед лицом, вы даже глазом не повели.

- Давно это было? – спросил врач.

- Все в порядке, - сказал я.

- Все последние полтора часа, - ответил ему Наз. – Только что кончилось, когда вы вошли.

- Он никаких травм не переносил в последнее время? – с этими словами врач включил свой фонарик-ручку. – Как его зовут?

- Все в порядке, - повторил я. – Пускай он уйдет.

- Не двигайте головой, - попросил врач.

- Нет. Наз, пускай он уйдет, сейчас же. Убирайтесь из моего дома, а то я велю вас арестовать.

- Как же я могу вам помочь, если вы мне не даете, - сказал он.

Я скользнул взглядом мимо его уха, и мне показалось, что я увидел, как с крыши упал еще один кот.

- Приказываю вам сейчас же покинуть мой дом, - велел я этому человеку.

Он постоял, не двигаясь. Наз тоже. Несколько мгновений мы, все трое, были неподвижны – и пока это продолжалось, я не возражал против присутствия этого врача. Я бы даже позволил ему остаться, лишь бы он вел себя прилично и не шевелился. Но в конце концов он повернулся к Назу и показал взглядом на дверь, потом сунул свой фонарик-ручку в чемоданчик и вышел. Наз проводил его. Я слышал, как эти двое перешептывались, пока я ходил умываться в ванную. Умыв лицо холодной водой, я не стал вытирать его сразу - ждал, пока с него капало, а сам в это время неотрывно глядел на трещину. Я наблюдал за трещиной, слушая, как врач спускается по лестнице.

Вернувшись в гостиную, я застал там Наза. Дверь в квартиру была закрыта.

- По-моему, вам не помешало бы... - начал было Наз.

- До какой стадии вам удалось дойти? – спросил я его.

Он нашел реконструкторов, машину с велосипедом и копии автоматов. Он звонил, чтобы сказать мне об этом, но я не отвечал.

- Когда вы звонили?

- Несколько часов назад. Вы разве не слышали звонок?

- Нет. Этот – нет.

На самом деле, звонок мне смутно помнился; но то был телефон, по которому говорил темнокожий велосипедист в телефонной будке рядом с «Движением». Когда он выходил из телефонной будки, последние его слова, должно быть, еще гудели у него в голове и в голове его собеседника - их разговор к тому моменту достиг самое большее полураспада. Потом он заметил своих убийц. Знал ли он их? Если да, то все равно мог не понимать, что они явились убить его – пока те не вытащили автоматы. В какой момент он осознал, что это автоматы? Возможно, поначалу он решил, что это зонты, или блокираторы руля, или же палки. Затем, когда он осознал, когда его мозг сложил все воедино и разработал, а затем сменил план побега, он обнаружил, что выполнить этот план ему не позволит физика – она подставила ему подножку. Опять материя: мир стал дверцей холодильника, сломанной зажигалкой, двумя литрами голубой дряни. Вот тут-то, когда он полетел, его и настиг первый выстрел. Первая серия пуль, говорилось в заключении, попала ему не в голову - в тело. От этого он даже сознание не потерял. Должно быть, он понял, что в него попали, но толком не почувствовал ни этих ран, ни царапин, полученных при ударе о землю, когда он перелетел через руль, - должно быть, лишь смутно осознал: что-то произошло, что-то изменилось, теперь все по-другому.

- ... и еще одно разрешение от местной полиции, - говорил Наз, - но теперь, раз администрация дала добро, больших проблем с этим не будет. Однако статус мероприятия надо определить побыстрее.

- Что? – спросил я его. – Что вы говорите?

Наз странно взглянул на меня и начал по новой:

- Администрация Лэмбета не против дать разрешение на проведение реконструкции. Только непонятно, на что именно требуется лицензия. Это не демонстрация и не уличный праздник. Больше всего это напоминает такой вид деятельности, как съемки.

- Нет, - сказал я. – Никаких камер. Никаких съемок. Вы же знаете.

- Да, но в заявке нам надо все представить под видом съемок. Преподнести в качестве мероприятия установленного типа, чтобы они смогли дать нам на него разрешение. Съемки – самый простой способ. Подадим на использование местности для киносъемок, а камер никаких не будет, вот и все.

- Пожалуй, - согласился я. – При условии, что на самом деле ничего снимать не будем. Так когда мы можем начинать?