Сергей Афанасьев - История Одного Развода

Олег не стал раздеваться.

— Ребятишки, — позвал он с порога. — Надо бы к бабушке сходить. Попрощаться.

— Конечно надо, — хором согласились они и быстро и послушно оделись — без обычной толкотни в коридоре и шума.

Также молча прошли по улице те пятьсот метров, что отделяли их от бабушкиного дома, ощущая какую-то необъяснимую неловкость.

И выйдя из лифта дети вопреки обыкновению не стали толкаться возле бабушкиной двери, споря, кто первый позвонит, а встали тихо, оставляя право нажать на звонок ему.

Открыла мать. Неловко улыбнувшись, посторонилась.

— Ну здравствуйте, путешественники, — сказала она. — Проходите.

Все также тихо, словно провинились в чем-то, они вошли и неторопливо и все также молча разделись.

Бабушка тоже молча стояла в прихожей и старалась улыбаться, с трудом сдерживая слезы.

— Ну что, сегодня значит улетаете? — спросила она.

— Ну да, — кивнул Сережа.

— А как же мы? Мы ведь будем скучать по вас? — спросила Мария Ивановна и голос ее дрогнул.

— Бабушка! — всплеснула руками Алена. — Ну что ты? Мы же будем приезжать к вам в гости! Да и вы к нам тоже!

Молча, словно на поминках, прошли на кухню, где уже был празднично накрыт стол. Все также в полной тишине расселись.

Марья Ивановна достала бутылку вина собственного изготовления.

— Ну, наливай, что ли, — сказала она сыну. — И детям своим тоже, большие ведь уже.

Олег налил всем помаленьку. И детям — меньше всех — только на донышке.

Бабушка подняла свой бокал.

— За то, чтобы у вас все было хорошо, — сказала она, тоскливо глядя на внуков. Ребятишки же сидели не шелохнувшись, хмуро уставившись в свои тарелки. — И чтобы нас не забывали, и помнили нас, и… — Марья Ивановна сбилась, вытирая навернувшиеся слезы, а дети наперебой забубнили — ну конечно будем помнить, ну что ты, бабушка, не переживай…

— Чтобы долетели нормально, — решительно сказал Олег, перебивая возникшую слезливую ситуацию и повторно чокаясь со всеми остальными бокалами. — А там жизнь покажет.

Выпили. Взрослые — до дна, дети — чуть губы смочили.

И дальше неловко ели всякие бабушкины вкусности (заяц, тушеный в вине, слабосоленый кижуч собственного приготовления, море салатов и многое другое), изредка перебрасываясь парой незначительных слов сухими деревянными голосами.

Наконец ужин закончился и дети, поблагодарив, с облегчением вышли из-за стола и ушли в комнату. Включили телевизор.

Олег и Марья Ивановна остались на кухне вдвоем.

Некоторое время сидели молча, не зная с чего начать разговор. Олегу так вообще говорить ни о чем не хотелось.

— А я ведь догадывалась об этом уже давно, — нарушила мать неловкую тишину.

— О чем?

— О том что они уедут..

— И с чего ты это взяла?

— Да как-то Сережа зашел с друзьями, сидели вот так же на кухне, я их угощала, зашел что-то разговор о загранице. И тут Артем и проговорился — мол, Сергей, тебе то что, ты и так скоро все это увидишь. Загранпаспорт то уже готов? А Сергей смутился и как-то быстро все это замял. А тебе они ничего не рассказывали?

— Нет, — покачала головой Олег, вертя ненужную вилку в руках и только сейчас вдруг осознав как долго они его обманывали, в том смысле что ничего не говорили. — Я сам то об этом узнал совсем недавно. — Он не стал уточнять что и узнал то он совсем не от них, просто ему как системному администратору компании пришло письмо, не нашедшее в ихнем домене адресата. Это было письмо от друзей Тэда, которые поздравляли его со свадьбой и ждали его новую семью к себе в Америку. Так он и узнал что его бывшая жена, с которой они продолжали жить вместе, вышла замуж, и что его дети уезжают навсегда. Об этом до сих пор никто из них не обмолвился, ни Лена, ни дети. — Все молчали и ничего не говорили, — сказал Олег. — А я не тянул их за язык.

— Вот видишь какая Лена! — возмущенно воскликнула мать, словно говорила — я давно догадывалась, что она тебе не пара.

— Да что сейчас-то об этом говорить! — поморщился он. — Скорей бы уж все это закончилось.

Олег посмотрел на часы.

— Ну что, мы наверное пойдем? Вещи надо собрать, то, се… Короче, дел сегодня еще очень много.

— Ну что вы так со мной поступаете?! — возмущенно воскликнула Марья Ивановна и чуть не расплакалась. — Посидите еще. Ведь больше уже не свидимся! — добавила она как-то совсем уж горестно и обречено отвернулась к стенке, всхлипнув носом.

Атмосфера в квартире явно накалялась и все шло к бурным слезам, таблеткам и вызову скорой помощи.