Ричард Бирд - Дамаск

Дальше, как сказано в приглашении, все должны ехать на банкет в отель «Уайт-Харт» в Бэйлгэйте, или в «Бенкрофт-Хаус» в Брэнсдэйл-Лодж, или в «Форт-Крест» в Глазго, или в Манчестерский аэропорт, в отель «Боулхайд-Мэнор», или в «Эйвон-Гордж» в Бристоле.

На свадебном банкете несколько гостей замечают, что Спенсер ведет себя, как и подобает подростку. Он ни с кем не разговаривает, а только мрачно погружен в свои разочарования. Например, он сильно разочаровал отца своей спортивной бездарностью. Взрослые подружки Эдисон тоже глубоко разочаровывают Спенсера – в том смысле, что ни одна из них не выказывает страстного желания незамедлительно заняться крутым сексом с четырнадцатилетним подростком. Наверное, они уже знают, что он не получил роль в школьном спектакле. Раздосадованный учитель сказал, что очень разочарован прослушиванием, и, конечно же, ни одна подружка невесты не станет заниматься сексом со школьником, который выступает рабочим сцены.

Интересно, думает Спенсер, интересует ли хоть одну из этих девиц, как он страдает после того, что случилось с Рэйчел. Он с радостью позволил бы им себя спасти. А пока он сидит у барной стойки и сторожит только что наполненный бокал с шампанским, уставясь в телевизор. Рядом со стойкой висит платный телефон, и после очередного бокала шампанского Спенсер достает из внутреннего кармана куртки поздравительную открытку от семьи Бернс. Хотя звук отключен, по картинке новостей на экране он понимает, что Европа объединилась, а Ривер Феникс умер от передозировки. Он решает, что если в новостях будет хотя бы одна новость, о которой он еще не прочел в газете, или если в ближайшие десять минут его не спасет одна из подружек невесты, он наберет номер на рождественской открытке. Наберет номер и попросит к телефону Хейзл. Пожалуйста.

Бармен переключает телевизор на другую программу. Теперь на экране – бильярдный стол и игрок, бьющий по красному шару, очень похожий на Эбдона, или Пэрротта, или Дэвиса, или Хендри, на кого-то из них. Эти ребята зарабатывают по шестьдесят тысяч фунтов за турнир. Так говорит отец, но в бильярд Спенсер играть не умеет, и если с ним не произойдет какого-нибудь чуда, он станет кладовщиком, как папа, с окладом в сто семьдесят фунтов в неделю. Если Эбдон загонит красный шар в лузу, Спенсер наберет номер с рождественской открытки и попросит к телефону Хейзл. Это ее бойфренд, старый приятель. Если вас не затруднит.

Бармен переключает на выпуск новостей, и новости заканчиваются. Спенсер уже перестает надеяться на скорейшее спасение кем-нибудь из подружек невесты, когда ему на плечо опускается чья-то рука, слишком толстая, слишком старая, обручальное кольцо намертво вросло в мясистый палец.

– Как дела, ковбой? – спрашивает мама. Уныние – грех, а она очень религиозна. В особо приподнятом настроении она любит цитировать фильмы. Спенсер делает глоток шампанского. У мамы в руках бутылка, и она наполняет его бокал еще раз.

– Ты что, не рад за брата?

– Да я просто вне себя от радости. Дай мне немного денег, мам?

– Сегодня его праздник…

– Просто немного мелочи. Несколько десятипенсовых монет. – Шампанское ударило Спенсеру в голову. – Несколько десятипенсовых монет Английского Банка, пожалуйста, мам.

Мама сжимает его плечо.

– Я знаю, почему тебе плохо, – говорит она. – Но ты должен верить, что она с нами. Она с нами, и ее душа тоже с нами.

– Ее душа умоляет тебя дать мне немного мелочи.

Мама роется в кошельке и выкладывает на стойку несколько монет.

– Она всегда с нами, – повторяет она. – Все будет хорошо.

Мама исчезает в толпе приглашенных, и Спенсер не зовет ее обратно, чтобы сообщить, что у него-то как раз ничего хорошо не будет – у него другие планы на жизнь. Он выпивает еще шампанского, заталкивает несколько монет в телефон (для междугородного звонка) и набирает номер с рождественской открытки, это занимает не больше времени, чем произнести вслух «я набираю номер с рождественской открытки и делаю это прямо сейчас». Чем это я занимаюсь, черт возьми? А-а, я набираю номер.

Пока он ждет ответа, прижав трубку к уху, кажется, что сердце выполняет серию акробатических упражнений, пару-тройку неполных кульбитов под хрупким сводом ребер. Трубку возьмет отец или мать, или сестра. Или никого не будет дома, потому что все уехали на море, и она носит купальник и теннисную юбку, лежит на песчаном берегу и смотрит в небо, вспоминая названия авиалиний.