Олег Рой - Любовь за деньги и без

Разумеется, я сразу поняла, что он имел в виду, — и слегонца озверела. Я, конечно, тигрица не дикая, а дрессированная и выступаю на арене за деньги, но это все равно не дает любопытным гадам право совать нос в мою частную жизнь. Если хотите узнать много-много пикантных подробностей о красавцах и красавицах — читайте гламурные журналы о звездунах и звездуньях. А здесь цирк, а не зоопарк. Мне и Instagram в качестве виртуального зоопарка хватает.

— Ну, это… — замялся он. — Вы как спите?

— Превосходно спим. Даже снотворные не требуются. А почему тебя это интересует? Бессонницей страдаешь, что ли?

— Нет, — Рубик стиснул зубы и попер вперед как танк: похоже, проигрывать женщинам он не любил. — Я в смысле… вы с Айгюль трахаетесь или как?

— А почему тебе пришла в голову такая странная мысль, детка? — я ослепительно улыбнулась.

— Ну… это… — он набычился и закусил губу. — Вы же живете вместе. Вот и…

— Скажи мне, милый ребенок, — пропела я, — вот ты комнату снимаешь…

— Койку, — хмуро поправил Рубик. — Я экономлю, чтобы…

Мне не были интересны его проблемы, так что перебила я весьма бесцеремонно:

— И сколько еще жильцов в комнате, где ты снимаешь койку?

— Трое, — ответил он еще мрачнее. — Азербайджанец, осетин и аварец.

— И вы, конечно, спите вместе, мальчики? — осведомилась я с сияющим дружелюбием. — Горячие восточные парни, кровь в жилах бурлит…

— Да ты что?! — Рубика настолько потрясло мое предположение, что он повернулся ко мне, перестав смотреть на дорогу. — Как тебе в голову такое пришло, бесстыдница?! Мы все семейные! Каждый копейка беречь, домой слать. Жена, дети — всех любим, скучаем очень. Вместе не спим, а выживаем. Христиан, мусульман — не важно! Когда Махмуда побили — все на врач скинулись! А ты говоришь!.. — как ни странно, он действительно обиделся.

— Значит, если люди живут в одной комнате, они вовсе не обязательно трахаются, так?! — я окончательно озверела. — Или это только вас касается — потому что вы мужики и честные, а мы — бабы и шлюхи, да?!

— Вы не шлюхи, — запротестовал Рубик не очень уверенно, — но кто вас знает.

— Я Гулю на улице нашла — избитую и умирающую от голода. А лупцевали и насиловали ее такие же гости нашей столицы, как и вы, — понимаю, что не ты и не твои друзья; тебя я знаю и тебе верю. Но мрази у каждого народа рождаются; тут ничего не поделаешь…

Рубик оскорбленно сопел, однако молчал, а меня уже понесло:

— Значит, по-твоему, в благодарность за помощь Гуля должна была мне сексом заплатить, да?! Ты настолько подлой тварью меня считаешь?!

— Нет, что ты! — сейчас он по-настоящему испугался. — Ника, ты это… не держать на меня зла. Не знал я — вот и все. И ничего такого о тебе не думать. Просто знаю, что любовь… разный бывает. Вот и спросил…

— Впредь, пожалуйста, думай, прежде чем говорить, причем желательно головой, а не ж… желудком, — отчеканила я. — И на дорогу смотри, а то врежемся куда-нибудь. Что же касается любви… — я закусила губу, — не могу я любить. И Гуля не может. Работа у нас такая, что душа изнашивается. Как самая лучшая шмотка, если в ней каждый день полы мыть. Нет у нас в сердцах того, чем любят. Не осталось.

Я закусила губу и отчаянным усилием воли попыталась проглотить возникший в горле комок. Рубик смотрел на дорогу и молчал.

Рубик помог мне донести чемоданы до квартиры, что оказалось очень кстати — они действительно были нелегкими. Едва мы с Гулей остались в квартире вдвоем, я попросила ее показать мне записи с камер слежения — и сразу же узнала в любителе ночной жизни Васю. Это означало, что мне нужно как следует продумать дальнейшие действия, чем я и занялась в ванне, решив совместить приятное с полезным.

Чем дольше я размышляла, тем меньше мне нравилось происходящее. Как минимум, пока Вася не отстанет, я не могла уехать домой. Он наверняка уже разузнал все мои адреса и мог многое разболтать всем, кто захочет слушать, а в маленьком городке к шлюхам, сколь угодно дорогим, относятся совсем иначе, чем к бабе, которая честно зарабатывает. Понятно, что и там, наверное, немало людей убеждены, что настолько огромные деньжищи можно заполучить, лишь торгуя собой. Но со мной подозрительные граждане своим мнением не делятся, но отношение людей, которых я уважаю, для меня важно — а в почти родном городке их больше, чем где бы то ни было еще. Так что, пока Сычик не угомонится, дорога в самый лучший в мире дом для меня заказана, что очень печально: отдых мне сейчас нужен как воздух.