Олег Рой - Любовь за деньги и без

Я резко одергиваю Кошечку: настолько закомплексованный парень наверняка до жути боится танцевать при всех.

Однако, к нашему изумлению, Вася вдруг расцветает:

— А ты умеешь?.. На верхней палубе всю ночь будет идти конкурс бальных танцев. Я в детстве учился и не прочь поучаствовать, но партнерши нет.

— Круто! — Кошечка смотрит на Сычика с абсолютно детским восторгом. — Немногие парни отваживаются учиться танцевать: это почему-то считается немужественным. А бедные, несчастные романтичные девушки дни и ночи мечтают попасть в умелые руки галантных кавалеров, которые закружат их в вальсе или польке. Увы, рыцари мечты в наше неромантичное время вымерли, словно динозавры… Так что мне очень и очень повезло сегодня ночью.

Вася вдруг мрачнеет:

— Отец тоже… Думает — не мужское это дело. Когда нас с партнершей начали приглашать на серьезные конкурсы, велел бросить танцы и заняться чем-нибудь более подходящим для мужика. Пришлось, — он сглатывает, — подчиниться. Но я ничего не забыл…

Мое сердце сжимается от жалости к парнишке, и я задумываюсь, почему не вмешалась мать. Хотя ее Студнев-старший, наверное, сломал намного раньше. Или просто нищеты испугалась — того, что за непокорство муж бросит и уйдет к молодой послушной красавице?

Но Кошечке плевать на мое нытье. У нее своя игра.

— Солнышко! — мой двойник, не помня себя от счастья, бросается Сычику на шею, а затем вдруг смущается, отходит назад и прячет руки за спину. — Я тоже умею танцевать бальные танцы! И обожаю — ну вот просто обожаю! — это делать, только партнера нет. Я уже перестала надеяться встретить парня, который тоже любит танцы, а тут ты появился! Ты — настоящий рыцарь моей мечты…

Кошечка снова смущается и замолкает. Сычик смотрит на нее в полном восторге. За эту часть спектакля я с чистым сердцем ставлю моей прекрасной напарнице «отлично».

Танцевать я действительно умею, хотя и не очень люблю. Этому меня тоже научили в школе моделей; танцы нам преподавала очень суровая дама — бывшая балерина местного музыкального театра.

Мы с Васей спускаемся в бар и проходим его насквозь, оживленно обсуждая, что и как будем исполнять. Боров и Ко очень усердно делают вид, что это их абсолютно не интересует.

Честно говоря, от застенчивого Сычика я не ждала никаких успехов на танцполе, и тем приятнее оказался сюрприз. Танцевать Вася действительно умел и любил, так что мы там урыли всех и завоевали главный приз — одного огромного уродливого плюшевого медведя на двоих. Врать не стану, это оказалось очень приятно. Бонусом к победе стали постные рожи Борова и Ко, выбравшихся на танцпол в аккурат к нашему награждению.

Отмечать победу мы с Сычиком отправились в мою каюту. Дальнейшее должно было оказаться делом несложной техники.

Я уже как-то упоминала своего, с позволения сказать, психолога — даму абсолютно непрофессиональную и совершенно бесполезную. Впрочем, не исключаю, что дело не в ней, а во мне, в том, что обычные приемы мозгоправов на меня не действуют.

Даже не знаю, зачем я прихожу к этой неухоженной тетке снова и снова — наверное, потому, что мне попросту больше не с кем откровенно потрепаться за жизнь. Не потому же, что она, едва увидев меня и не дав мне даже открыть рот, заявила, что отца своего я никогда не знала, зато отчимов моя мать меняла как перчатки?..

Скорее всего, главная причина моего странного поведения — то, что эта самая недоспециалист с кучей «международных» дипломов, выданных весьма сомнительными лавочками, всегда внимательно выслушивает меня и соглашается почти со всеми моими завиральными идеями. Я, разумеется, понимаю: за те гонорары, которые я плачу, любой нормальный человек охотно подтвердил бы, что белое — это черное, и держался бы бесконечно внимательно не только к шлюхе, но и к крокодилу, и к таракану, и к черту в ступе. Но тем не менее мне это все равно приятно. Могу же я позволить себе маленькие невинные удовольствия за свои собственные деньги?

Одна из любимых тем для разговора с психологом — глупость окружающих. Мы обсуждаем ее часто, много и с невероятным удовольствием. Например, еще с библейских времен прекрасно известно: запретный плод — самый сладкий. Уж сколько примеров можно найти в мировой истории и искусстве! Помимо Адама и Евы, это и белая обезьяна, о которой запретил думать нехорошим людям Ходжа Насреддин, и покраска забора Томом Сойером, и колючие кусты, куда категорически не хотел попадать Братец Кролик. В общем, по логике вещей, даже самый дубовый баобаб давно мог бы уразуметь: если хочешь всерьез заинтересовать человека чем-нибудь — категорически ему это запрети и напоминай о запрете каждую свободную минуту.