Макс Фрай - Большая телега [litres]

Он помрачнел, помолчал, глядя в окно. Наконец, продолжил.

– А потом Габсбурги превратили Крживоклат в тюрьму. Это было очень плохое решение. Тюрьма – штука скверная, где ее ни обустраивай. И все-таки есть на земле места, которые годятся для тюрем. Но Крживоклат не таков.

– Потому что его строили для веселья?

– Совершенно верно. У всякого места свое предназначение. Есть места, подходящие для радости, и места, подходящие для страданий. И ни в коем случае нельзя подменять одни другими. Беда в том, что люди давно разучились видеть очевидное. Ничего не чувствуют, ничего не понимают. И ведут себя как слоны.

– Как кто? – Я решил, что неправильно расслышал.

– Как слоны в посудной лавке, – пояснил он.

– А. Тогда понятно.

– Действительно понятно? – Похоже, хозяин удивился.

Я пожал плечами.

– По крайней мере, про слонов понятно. А насчет всего остального я не так уверен. Мне показалось, вы подводите к тому, что ваша лавка нужна для равновесия? Чтобы в этом замке опять начали радоваться? И это поможет замку забыть, что он был тюрьмой?

– Поразительно, – улыбнулся хозяин. – Вы и правда все понимаете. А я-то уже закаялся объяснять.

– Это простая логика, – смущенно сказал я. – Если человек впал в уныние, близкие стараются как-то его расшевелить, порадовать, устроить ему праздник. Это естественно. И с замком, наверное, так же.

Он с энтузиазмом закивал.

– Я очень стараюсь. Делаю, что могу. Не так уж много, но лучше, чем ничего. Держу лавку открытой по будням, делаю молчаливых разноцветных рыб, обаятельных прожорливых котов и смешливых деревянных ангелов. Иногда беру на продажу чужой товар, но только самые лучшие вещи и непременно у жизнерадостных молодых ребят. Это очень важно. Люди приезжают, заходят, удивляются, радуются. Еще сотня лет, и замок, пожалуй, окончательно воспрянет духом.

– Целая сотня? – изумился я.

– Ничего не поделаешь, тюрьмой он тоже был сто с лишним лет.

– Ясно, – растерянно кивнул я. И протянул кружку: – Вы обещали мне добавку.

Когда мы спустились вниз, мне на мгновение показалось, что вместо моей Василисы за прилавком сидит девочка лет пяти, не больше. Залезла с ногами на табурет и самозабвенно перебирает пуговицы. А Васька, получается, куда-то ушла, или?..

– Васька, ты где? – громко позвал я.

– Как – где? Тут, конечно, – удивленно отозвалась Василиса. – Ты чего? Вы там что, опиум курили? Без меня? Как не стыдно!

Я изумленно на нее уставился. Вот же она, моя взрослая дочь, все сто шестьдесят девять сантиметров на месте, сидит на табурете, собирает пуговицы в коробку, улыбается мечтательно и сонно, как будто мы ее разбудили. И никаких маленьких девочек поблизости. Вообще никого, кроме Васьки, рыб, котов, ангелов и прочей деревянной живности. Что это на меня нашло?

– Ну как, выбрали себе пуговицу? – спросил Ваську наш щедрый хозяин.

Она отрицательно помотала головой.

– Не смогла. И дело не в том, что глаза разбегаются, хотя они, конечно, разбегаются… Просто у вас, понимаете, идеальный комплект. Ничего лишнего. Все на месте. Жалко нарушать такую гармонию. Но это ничего. Я так классно с ними посидела! Как в детстве, когда бабушка меня творогом пытала, а я, тем временем, распределяла роли, вернее, просто старалась понять, кто есть кто. Ясно же, что вот эта белая пуговица – Прекрасная Принцесса, а золотистая – ее Няня, а зеленая – Лучший Друг, а большая черная – ее Тайная Тень и так далее, и если их правильно расставить, все будет хорошо… Ой, ну, то есть… в общем, я плохо объясняю, – внезапно смутилась она.

– Ничего, лишь бы расставляла правильно, – серьезно сказал хозяин лавки.

– Я всегда очень правильно их расставляла, – не менее серьезно заверила его Васька. – С пуговицами такое дело, тут не схитришь, пока правильно не расставишь, не успокоишься, и оторваться невозможно, даже если родители спать загоняют. А как только расставишь – все, можно перевести дух и собирать. И сейчас точно так же было. В смысле, как в детстве. Все по-настоящему .

Надо же, подумал я, какие тонкости. Мне бы и в голову не пришло. Но какие же мы с Лялькой, получается, молодцы, что никогда Василису силком в постель не укладывали, давали спокойно доиграть. Как чувствовали, что это для нее важно.

– Я, пожалуй, заверну ваши покупки, – сказал хозяин лавки. – Уже смеркается.

В электричке Васька клевала носом, даже плеер включать не стала, только улыбалась сонно. Но дома выпила кофе, приободрилась и бросилась к компьютеру. А я принялся разбирать покупки. Васькина желтая рыбка, моя керамическая кружка с черепахой, прожорливые магниты для холодильника, книжка про Крживоклат на испанском языке, потому что других не нашлось, зато с иллюстрациями, поглядев на которые, я, пожалуй, пристыженно сотру свои любительские снимки, лиловая футболка с фантастической птицей для Ляльки, которая с нами в замок не поехала, сославшись на плохую погоду, а сама до сих пор по городу шляется, только эсэмэски раз в полчаса пишет – дескать, на Староместской площади елку наряжают, оторваться невозможно от такого зрелища, не сердись, а еще лучше сам приходи.