Этгар Керет - Когда умерли автобусы

Твой сосед по квартире еще не спал, он сидел и смотрел телевизор. «Мы их сделали!» — сказал ты ему, когда мы вошли, а он потер глаза за стеклами очков и сказал, что мы ужасно выглядим. Я пошел умыться, и меня вырвало в ванну прежде, чем я добрался до крана. Я слышал, как ты кричишь в коридоре, что не готов мочиться в такой обстановке. Я вышел из ванной и увидел, как ты качаешься из стороны в сторону, в штанах, спущенных ниже колен. «Не буду писать, если ты меня держишь, — говорил ты соседу по квартире. — Не доверяю. Только если он держит. — Тут ты ткнул в меня пальцем. — Только он». — «Ничего личного, — улыбнулся я соседу. — Мы просто натренированны». Я подхватил тебя за талию. «Вы просто ненормальные», — сосед покачал головой и вернулся к телевизору. Ты закончил мочиться. Меня вырвало еще раз. По дороге в постель ты еще раз упал, а я поймал тебя, почти поймал — так, что мы оба повалились на пол. «Я знал, что ты поймаешь! — засмеялся ты. — Смотри, — ты попытался подняться. — Я уже совсем не боюсь падать!»

Тут у твоей могилы бегают двое детей и кидают в памятники теннисным мячом. Мне кажется, я понял правила игры. Если они попадают в памятник офицера — им очко, если в памятник рядового — очко в пользу кладбища. Они попали в твой памятник, мяч отскочил и прыгнул прямо мне в руку. Я поймал его. Один мальчик осторожно приблизился ко мне.

— Вы сторож?

Я покачал головой.

— Вы отдадите нам мячик? — Он приблизился еще на шаг. Я вернул мяч.

— Сэтэсэ! — крикнул он стоящему поодаль приятелю.

— Извините, — он повернулся ко мне, — «сэтэсэ» — это офицер или просто солдат?

— Конечно, офицер, — сказал я. — Это сокращение от «старший сержант».

— Есть! — завопил он и высоко подбросил мяч. — Восемь-семь!

Его друг бросился к нему с криками: «Мы победили памятники! Мы победили памятники!» И они начали скакать и вопить, как если бы по меньшей мере выиграли чемпионат мира.

Ночью Лукачу опять снилось, что он в джунглях. Скачет с ветки на ветку, лопает бананы, трахает самочек. «Подходите, вы, трусишки! — сияя на солнце роскошной шерстью, Лукач бросал вызов другим самцам. — Подходите, дядя Лукач покажет вам, где раки зимуют!» Но все остальные самцы боялись и оставались в своих укрытиях, зная, что с Лукачем лучше не связываться.

Лукач проснулся с жуткой головной болью. Ранки по всему телу адски горели. Из некоторых тек вязкий гной — видно, Лукач снова чесался во сне. Он вылез из клетки, запер за собой дверь и поспешил в экспериментальную лабораторию номер три (лабораторию по исследованию рака кожи).

Он гордился местом своей работы. В то время как большинство других животных использовались для маловажных опытов, как, скажем, в лабораториях номер два (косметика) и четыре (падающее веко), Лукач был частью действительно важного эксперимента. Он как раз успел к девятичасовой инъекции. Укол делала Ирена. «Прекрати расчесывать раны, Лукач, — сказала Ирена. — От этого только хуже становится». Лукач прекратил. Ирену он любил больше всех остальных ассистенток.

«Как ты думаешь, — спросил Лукач, пока Ирена вводила ему лекарство, — когда эксперимент закончится и мы найдем средство от рака, мне дадут отпуск? Я ужасно скучаю по джунглям». Ирена вытащила иголку из его руки, и он увидел, что она расстроена.

«Не волнуйся, Ирена, — он попытался успокоить ее. — Я не уеду надолго, ты же меня знаешь, я рабочая скотинка, за месяц отпуска я начну от скуки на стены лезть. Когда вернусь, вызовусь участвовать в опытах по Альцгеймеру и мы снова сможем работать вместе». Ирена обняла его и заплакала, и Лукач несколько растерялся. «Эй, у меня есть идея, — сказал он, поглаживая ее по плечу. — Может, ты тоже возьмешь отпуск и мы поедем в джунгли вместе? Я смогу показать тебе, где я вырос. Семью, природу. Тебе ужасно понравится. Там все такое зеленое».

Ирена не ответила и продолжала плакать, но постепенно слезы иссякли. Перестав плакать, она отпустила Лукача, сделала шаг назад и улыбнулась. «Кончено, я поеду с тобой, — сказала она. — В этом году они будут просто обязаны дать мне отпуск». — «Чудно! — обрадовался Лукач и заглянул ей в глаза, прячущиеся за мокрыми ресницами. — Там будет здорово, — пообещал он. — Ты еще увидишь, как нам будет здорово!»

Сукка — крытое зелеными ветвями временное жилище, в котором, согласно библейскому предписанию, евреи обязаны провести праздник Суккот.