Олег Рой - Ловушка для вершителя судьбы

Однако же и про младшего сына родитель тоже не забыл. Все думал, думал, как устроить его судьбу, и в конце концов сговорил за него невесту, красивую и богатую – у ее отца был кирпичный заводик. Уж как ему это удалось – мне невдомек, только и сама девушка, и ее родители согласились на свадьбу.

Но тут мой подопечный заупрямился. Он заявил, что не собирается повиноваться отцовской воле, что родители ему не указ, он сам себе выберет жену. И действительно, скоро привел в дом одну девицу с городской окраины, из семьи более чем небогатой. Вот, говорит, кто будет моей женой!

Признаюсь, я был в некоторой растерянности. Не то чтобы мой Матиас не любил свою молодую невесту… Она ему нравилась, но это было явно не то чувство, которое подразумевает прочную семью и супружеское счастье. В его мыслях явно читалось, что движет им не привязанность к избраннице, а сильное желание пойти поперек отцовской воли и «доказать им всем». Что именно доказать, Матиас и сам не знал, но под венец пошел. Возможно, я мог бы отговорить его от опрометчивого шага, но, подумав, решил этого не делать.

«Почему?» – спросите вы. Да потому, что именно этого я и хотел для его жизни – бурь, страстей, развивающих душу страданий, бунта и катаклизмов. «Раз уж он не стал поэтом, – решил я, – пусть будет хотя бы творцом собственной судьбы. Пусть делает как хочет, и будь что будет».

Сыграли свадьбу, Матиас поселился с молодой женой в родительском доме, а когда мать с отцом умерли, стал полноправным его хозяином. К тому времени у него уже было двое детей – мальчик и девочка, такие же слабенькие и болезненные, как и он в детстве. И постепенно жизнь моего подопечного покатилась под откос. Родительского наследства хватило ненадолго, прибыльного дела, которое позволило бы содержать семью, младший брат из-за своей душевной вялости так и не завел. От бедности, от постоянного вида полуголодных детей и поблекших глаз желанной когда-то подруги Матиас запил. Мои советы и подсказки не помогали – вроде бы он их слушал, соглашался, даже принимался размышлять «а хорошо бы было…», но дальше пустых мечтаний дело не шло. Целыми днями он теперь просиживал в трактире, пил и размышлял, «что было бы, если бы».

Однажды сидел так мой несчастный, запивая свое горе, и вдруг увидел в окно, как по мостовой прогремела щегольская коляска, запряженная парой великолепных лошадей. В коляске с откинутым верхом ехала его бывшая невеста – та самая дочь заводчика, которую он когда-то отверг не то в пику отцу, не то в угоду собственной прихоти. С годами молодая женщина еще больше похорошела и теперь сидела в своем экипаже, вся в розовом, разодетая по последней моде, и держала на коленях прехорошенькую пухленькую девочку лет трех. На малышке было белое платьице с воздушными оборочками, соломенная шляпка с белыми же цветами и крохотные, словно игрушечные, башмачки.

– Вона наследницы кирпичные поехали, – весело проговорила трактирщица, вытирая стол мокрой тряпкой. – Ишь ты, точно две конфетки – розовенькая и беленькая!

И такая тут тоска накатила на моего Матиаса, такая тоска… лучше бы он не видел всего этого! Этих резвых лошадей, этой дорогой коляски. И этой красавицы в розовом облаке дорогих тканей. И этих воздушных оборочек на крошечном, но, конечно же, недешевом платьице дочки. Не его дочки. Его-то дети босиком да в обносках бегали…

Неделю мой подопечный ходил мрачнее тучи, слова из него нельзя было вытянуть. А на седьмой день пошел к ненавистному брату с поклоном, чтобы тот помог ему встать на ноги.

У Лукаса была добрая душа. Он не прогнал с позором младшего брата, не стал читать нотаций, не припомнил прежних обид. Он выслушал, покивал головой, пожалел и Матиаса, и его несчастную жену, вынужденную работать не покладая рук, и бедных детей. К тому времени старший брат, чьи дела, как я уже говорил, шли очень успешно, открыл еще несколько хлебных лавок. И одну из них, находящуюся в хорошем, бойком месте, он просто так, ни за что, взял и подарил брату. Так Матиас сделался пекарем и лавочником.

Поначалу он честно вникал в тонкости выпечки-торговли, лавка продолжала приносить доход, в семье появились деньги. Теперь его родные не только не голодали, но более того – стали есть вкусно и сытно, приоделись, повеселели. Матиас пил гораздо реже и меньше, нанял детям учителей, подремонтировал обветшавший отцовский дом. Но прошло не так уж много времени, и хлопоты, связанные с лавкой, ему надоели. Мой подопечный потихоньку спихнул все дела на жену – она и расчеты вела, и за двумя работниками присматривала, и муку закупала, и за прилавком стояла, а сам он полюбил гулять по бульварам, сидеть на скамейках в тени под раскидистыми деревьями, смотреть на хорошеньких женщин и мечтать, мечтать, мечтать…