Петр Гладилин - Платоническое сотрясение мозга

— Не всегда слова как сладкие конфеты.

— Есть слова, которые тают во рту, а есть такие, которые рождают шипы роз, кислоту и пламя. Я могу сжечь этот мир одним-единственным словом. Я сжег одним-единственным словом Трою. Я могу сжечь этот снег одним-единственным словом.

— Не надо, милый, я соскучилась по зиме!

— Разве ты не замерзла?

— Только ноги.

— Пройдемся.

Мы шли через парк. Вокруг не было ни души, только гипсовые изваяния, вечнозеленые деревья и горы железа, вращающегося вокруг своей оси с бешеной скоростью. Детские голоса носились в воздухе вместе с метелью, они то исчезали, то появлялись опять, но детей нигде не было. Звезды тоже были засыпаны снегом. Метель ворвалась во все пространства, в том числе и микромир. Завьюженные атомы и электроны плыли по своим орбитам. Электричество двигалось по проводам, клацая зубами, поеживаясь, как будто это был не направленный поток электронов, как будто это армия Наполеона бежала от азиатского минуса к европейскому плюсу.

Я задумался: вот это новость, скоро будет создан еще один, новый Космос. Что нужно для того, чтобы появилась еще одна Вселенная? Для этого нужен новый сквозняк. Значит, кто-то опять забыл закрыть дверь за собой. Каким же будет этот мир, в котором мы с моей возлюбленной станем новыми людьми, новым Адамом и новой Евой? С нас начнется новое человечество!

— Слушай, я хочу покататься на карусели, — сказала Мессалина.

— Прямо сейчас?

— Да.

— Но милая моя, здесь так холодно.

— Хватит болтать. Я хочу, чтобы оно понеслось с бешеной скоростью, и на одном из виражей у меня отлетела голова. Чтобы она у меня слетела с плеч, чтобы ее сдуло, как фантик со стола, я хочу забыть о лучшем из миров хотя бы на несколько мгновений. Я хочу тебя прямо сейчас, любой ценой, даже ценой своей собственной жизни.

— Но мы еще не осознали, кем друг другу приходимся, а ведь для тебя это было всегда очень важно!

— Если я потеряю еще одну секунду, я возненавижу тебя.

Скоро жизнь на Земле начнется сначала, подумал я про себя, и мы опять будем изгнаны из Рая. Я должен был найти другую женщину. Эта дикая, как плющ. Она живет только сердцем, только своими чувствами, а значит, новое человечество обречено. Сотни поколений наших потомков будут жить напрасно, они будут платить за ее грехи, история опять закончится полным фиаско. И все потому, что я дал волю своим чувствам, когда увидел ее в книжном магазине. Надо было сдержаться, уйти правым галсом на северо-запад. А я, дурачок, схватил ее на руки и бросился бежать на юго-восток.

— Ну долго ты будешь думать? — спросила Мессалина.

Я взял ее за руку и повел на помост, посадил на смешную карусельную лошадку в яблоках, спустился вниз, взял на себя рычаг, и мое колесо с бешеной скоростью завертелось. Мессалина вздрогнула и покрылась испариной, но это было только начало. Я уже не понимал, не понимал ни строчки из «Илиады», я только слышал ее истошные вопли и еще как скрипят ремни и шестеренки, приводящие в движение аттракцион. И все эти мощные ремни и стальные искрящиеся шестеренки были плоть от плоти моей, кровь от крови моей. Я был счастлив, ибо все это богатство получил от рождения, ибо я был создан по образу и подобию аттракциона, карусели, на которой за свою жизнь я с ветерком прокатил миллионы прекрасных фей, и они тоже кричали, обливаясь слезами, проваливались в бездну и вставали из нее. Они как полоумные смеялись, визжали от страха, некоторые даже просили меня остановиться. Но самые бесстрашные просили: «Еще! Еще! Еще!» И я поступал всякий раз так, как велела мне совесть — я прибавлял обороты. Но так, как моя Мессалина, не кричал никто.

Вдруг она замолчала, это был верный признак того, что пора останавливать машину. Я так и поступил, после поднялся на помост и подошел к Саше. Они сидела не на лошадке, куда я ее посадил, а на двугорбом верблюде. На плечах у нее не было головы.

Я стал искать Сашенькину голову.

Я взял в руки разорванный потрепанный трал и пошел просеивать снежную муку.

Я вспомнил о Марии-Антуанетте.

Я шел несколько дней, пока наконец в мои сети не попался долгожданный улов. Саша терпеливо ждала, когда наконец к ней вернется сознание.

Я еще раз поднялся на помост и поставил голову ей на плечи.

И она сразу же залепетала, залепетала, запела.

— О мой возлюбленный, — сказала Мессалина, — я умерла, я воскресла, только что я была по ту сторону жизни. Я была счастлива.

— Прекрасно.

— Больше не боюсь смерти, — сказала она.