Николай Шпанов - Поджигатели. Ночь длинных ножей [litres]

– И что же?

– Сюртэ прозевала.

– Вечная история!

– Димитров уехал отсюда в Брюссель, под именем Рудольфа Гедигера…

– Так!

– Потом побывал в Москве…

– У вас хорошая память, Годар!

– В то время я сидел на этом разделе.

– Поэтому-то я и остановился на вас… Немецкие наци из-за своей неуклюжей работы очутились в затруднительном положении с инсценировкой поджога.

– Неуклюжи, как медведи! – со злорадством сказал Годар.

– Мы должны им помочь.

– В каком смысле, мой генерал?

– Димитров превратил скамью подсудимых в Лейпциге в трибуну для пропаганды коммунизма. Посмотрите, что из-за этого творится у нас во Франции: полюбуйтесь на Роллана и других, не говоря уже о наших собственных коммунистах.

– Может быть, отсюда и нужно начать?

– Нет! – Пенсне снова совершило несколько быстрых оборотов на лакированной поверхности стола. – Рубить нужно корни! И, по возможности, вне Франции, – Леганье взмахнул розовой рукой, – там!..

– Понятно, мой генерал.

– Если немцы не сумеют покончить с Димитровым…

– Надеюсь, мой генерал, – вставил Годар, – что сумеют.

– Но весь мир окажется на стороне коммунистов, если немцы просто убьют Димитрова.

– Я вас почти понял, мой генерал!

– Значит, говорю я, с ним нужно покончить так, чтобы… В этом не должен быть виноват никто. Даже немцы!

– Я понял вас до конца, мой генерал!

– Используйте берлинские связи, Годар.

– Это не составит большой сложности, мой генерал.

– Знаю ваш такт, Годар… Если немцы будут вынуждены оправдать Димитрова, что вовсе не невозможно, пусть он не попадет никуда: ни в Париж, ни в Брюссель, ни в Лондон…

– Скорее всего, он отправится в Москву.

– Да, скорее всего.

– А Москва, мой генерал… – Годар сделал безнадежный жест.

– Так действуйте, прежде чем он переедет советскую границу! Обдумайте все это и, когда у вас созреет план, доложите мне.

– Будет исполнено, мой генерал.

Леганье кивком задержал поднявшегося было Годара.

– Побудьте еще несколько минут, пока я не переговорю с капитаном. Вы должны быть в курсе всего дела! – И Леганье обернулся к Анри: – Одно из главных усилий немцев направлено к тому, чтобы доказать, что этот кретин ван дер Люббе – коммунист. Я понимаю: доказать это трудно. Если бы немцы не растеряли старых связей, они, конечно, получили бы от голландцев точные доказательства тому, что ван дер Люббе – коммунист, будь он в действительности хотя бы индийским набобом. Годар расскажет вам, как это делается.

– Я уже вошел в курс дела, мой генерал, – с готовностью ответил Анри.

– Так возьмитесь за это теперь же: голландцы должны дать все необходимое для доказательства того, что ван дер Люббе – сообщник Димитрова. Вы меня поняли, капитан?

Леганье легким ударом розового ногтя заставил пенсне сделать еще три или четыре оборота на столе и движением головы отпустил офицеров.

Когда пенсне перестало вертеться, генерал осторожно взял его двумя пальцами и легким движением, доставившим ему самому очевидное удовольствие, посадил на нос. Потом он снова подошел к окну и принялся с прежним интересом наблюдать возню птиц в ветвях деревьев.

Курьер дважды заглядывал в щелку притворенной двери в ожидании выхода начальника. Наконец Леганье спрятал пенсне в карман и, заложив руки за спину, медленно проследовал к себе в кабинет. И там еще он некоторое время мерно прохаживался, потом, погруженный в ту же необычную для него задумчивость, сидел в кресле. Наконец, преодолевая какое-то внутреннее сопротивление, он позвонил по телефону. Разговор был короткий, закончившийся фразою Леганье:

– Надеюсь, что ваше поручение в Берлине будет выполнено.

Секретный сотрудник британской разведки, сидевший на контроле телефонных переговоров начальника французского Второго бюро, тотчас передал в Лондон стенограмму разговора, в котором его внимание привлекли слова Леганье о поручении в Берлине.

Заработал телеграф между Лондоном и Берлином.

Частная каблограмма редактора лондонской газеты «Ежедневный курьер» пришла в контору ее постоянного берлинского корреспондента Уинфреда Роу, известного в международных журналистских кругах под кличкою «капитана Роу».

Причина предстоящего появления Годара в Берлине была уже ясна британской секретной службе, и цель его вполне соответствовала намерениям Интеллидженс сервис. Капитан Роу получил предписание помочь Годару выполнить его поручение.