Кристофер Харт - Спаси меня

Я начинаю раздеваться, и вдруг меня останавливает какой-то внутренний протест: за что мне такое — не знаю, высокомерие или недружелюбие… И еще нечто неопределенное, только разбираться мне сейчас некогда.

— Скажи, а почему ты выбрала именно меня?

Бет приподнимается, опираясь на локоть.

— Потому что я вряд ли тобой увлекусь, согласись. Кто ты? Нищий жиголо с фигурой как у инопланетного пришельца.

Скидываю трусы-боксеры — теперь я почти голый — и с милой улыбочкой говорю:

— А к какой разновидности шлюшек ты причисляешь себя, дорогуша?

Молчание. Уязвленное молчание, хотелось бы думать.

— Да, и кстати, я беру вперед. Знаешь, в наши дни никому нельзя доверять.

Она несколько секунд лежит неподвижно, потом резко садится на постели, поворачивается к прикроватному столику и достает из ящика чековую книжку. Ручкой с золотым пером выписывает чек и вручает его мне.

Выписан на дорогущий банк. (А чего еще ожидать?) Вижу: двойной гонорар, жду комментариев.

Хочется спросить ее, что она такое творит? И что я здесь делаю? Если ей так надоел несчастный, надежный и такой зависимый Майлз, почему она просто не пошла в бар и не подцепила кого-нибудь на свой вкус? На уме крутится лишь один очевидный ответ. Она покупает не партнера, а возможность его быстро выпроводить. Платит за отсутствие некоторых вещей: обязательств, эмоций, душевной близости, постоянства.

И все-таки как же насчет Майлза?

Тем не менее этот вопрос мы обходим стороной, исполняя этакое неуклюжее, неромантичное, деланное па-де-де вокруг незаданных вопросов. И еще: у нее на руках следы от уколов. Хоть одно утешение, пусть и злорадное: она тоже на крючке, да и посильнее меня зацепилась.

Забираю деньги и бегу прочь. Я тут совсем ни при чем, не нужны мне чужие проблемы. Может, скажете, что я черств или бессердечен, только я-то прекрасно знаю, в чем дело: другого просто не остается. Бет — далеко не та девочка, которая станет распространяться первому встречному о своих «пранблемах». Бет — Снежная королева, она может легко лечь с тобой, щедро отвалить тебе денег, но никогда не откроет своих чувств и сокровенных мыслей.

Я даже не стал целовать ее на прощание. Не тот случай.

А дальше, вы не поверите, еще одно невообразимое совпадение. (События все больше и больше наводят на тоскливую мысль — я попал в одну из новелл Томаса Харди, пав жертвой жестокого случая.)

Наверное, ничего удивительного, что история с Бет повторилась. (Особенно учитывая простой факт: женщины, с которыми мне доводится общаться, принадлежат к тому же кругу, что и я сам.) Открывается дверь, и слышен растерянный возглас: «О, Дэниел, здравствуй. Так, выходит, ты тот самый человек, которого я вызывала. Какое невероятное совпадение! Ну проходи же, проходи!» Честное слово, когда подобно случается дважды на одной и той же неделе, это, согласитесь, кого угодно выбьет из колеи.

Одиннадцать вечера, меня направляют в тихий переулок в районе Пимлико. Вызов в столь поздний час может означать только одно: клиентка желает секса — ей не нужен ни вечер в опере, ни ужин при свечах, не жаждет она и робких касаний пальцев за супом из лобстеров в тихом романтическом уголке, залитом золотистым светом тусклых ламп и улыбками влюбленных.

Одиннадцать вечера означают постель.

Дверь открывает Оливия — леди Крэйгмур, мать Клайва.

Она в черном шелковом кимоно с золотисто-пунцовыми райскими птицами, на красивом лице превосходный макияж, в зубах — черная сигарета. Надо отдать Оливии должное: неловкую ситуацию она сгладила блестяще — на лице не промелькнуло ни тени смущения. Более того, Оливия звонко рассмеялась — оглушительно, с неподдельным весельем. Она одна так умеет.

Мы сидим в не слишком чистой, но стильно обставленной гостиной. Леди Крэйгмур наливает мне бокал шампанского, откидывается в кресле, закинув руку на спинку, и улыбается в бокал, видя мое смущение. Я сижу на краешке дивана, затравленный и перепуганный, всеми силами стараясь выглядеть как можно естественнее.

— Так-так, — мурлычет она. — Я, конечно, уже слышала от Клайва, что тебя попросили из того кошмарного места… как там оно называлось? Но, дорогой мой… — Оливия склоняется ко мне и кладет ладонь на мое колено. — Я и не представляла, что ты станешь мальчиком по вызову. — Кокетливо склоняет голову набок и насмешливо улыбается. — Или предпочитаешь «жиголо»?

— Лучше «служба сопровождения».

Оливия смеется и стряхивает пепел в стоящую рядом пиалу.