Иэн Бэнкс - «Империя!», или Крутые подступы к Гарбадейлу

— Значит, все-таки придется грести?

— Нам туда грести до опупения, — отрезал Олбан, посмотрев на часы.

Софи вытащила мобильник, стала нажимать кнопки, потом бросила, выдохнув только:

— Ох.

— Это было бы слишком большим везением, — сказал Олбан. — Даже в доме они плохо берут. А здесь — бесполезняк. — Он повернулся к моторчику. Снял с него пластмассовую крышку. Под ней было восемь болтиков на двенадцать, которые нужно было вывинтить, чтобы добраться до барабана со шнуром. Он попробовал открутить их рукой — в слабой надежде, что они плохо затянуты, но болты были завинчены на совесть. Изучил свой универсальный нож швейцарской армии. Нет, не то.

Они проверили, не закатилось ли что-нибудь из инструмента под доски днища, но ничего, кроме грязной воды, не нашли. В рыболовном наборе Софи тоже не было ничего солиднее, чем ножик Олбана.

Бледно-рыжий буй оказался неблизко. Лодка была отвязана. Олбан взглянул вверх, чтобы определить их местоположение. Лодку медленно гнало по озеру, все дальше от дома, к юго-восточному краю бухты. Он опять взглянул на часы. Четверть четвертого. Собрание было назначено на шесть, а закрытая встреча должна была состояться за полчаса до этого.

Им предстояло грести при умеренно сильном ветре больше двадцати километров. Он многие годы не сидел на веслах, а Софи была наверняка слабее его, несмотря на свой спортивный вид, свидетельствующий о регулярных тренировках в фитнес-центре. Единственной альтернативой было сойти на берег и идти пешком. Ни то ни другое не спасало их от опоздания, нечего было и думать добраться до дому засветло. Реально они могли рассчитывать только на то, что кто-то поднимет тревогу и возьмет другую лодку, чтобы отправиться на поиски.

У Олбана заныло внутри от ужасного ощущения бессильной тревоги, беспокойства, несостоятельности, неполноценности и беспомощности.

— Ладно, — сказал он, изо всех сил изображая бодрую улыбку. — Похоже, настало время заняться греблей. — Он жестом предложил ей сесть на заднее сиденье. — Я начну, — сказал он. — А ты, если будет желание, потом меня подменишь.

— Конечно, — сказала она.

Он вставил весла в уключины и развернул лодку почти на сто восемьдесят градусов.

— Ты грести-то пробовала? — спросил он.

— На байдарке, — виновато ответила она.

— Это лучше, чем ничего, — сказал он. — Нехитрая штука, вообще говоря. — В маленькой лодке даже не было места, чтобы каждый из них мог орудовать своим веслом.

Скорректировав курс, он стал грести. Весла плохо подходили к уключинам и все время выскакивали.

— Немного разучился, — сказал он, — но скоро войду в ритм.

Софи слегка улыбнулась. Потом проверила свой спасательный жилет.

Олбан поглядел назад. Ветер уже стал ощутимой помехой, а за выступом, образуемый подножьем Ассинта, лодку основательно потреплет.

Путь предстоял долгий.

— На собрание успеем? — спросила она, глядя на часы.

— Хм, вряд ли. К началу — точно нет, — признал Олбан.

Он уже прикинул: чтобы вернуться к кофе и десерту, им понадобилось бы кардинально изменить направление ветра и прибегнуть к услугам олимпийского чемпиона по гребле.

— Вот зараза, — сказала она. — Я чем-нибудь могу помочь?

— Вообще-то, — отозвался он, подумав, — ты можешь вынуть из воды мотор. Нечего тащить его по озеру.

Это надо было сделать с самого начала. Он стал думать, не упустил ли из виду что-нибудь еще. Идиот, сказал он себе. Идиот, идиот, идиот.

— Дай знать, когда надумаешь уступить мне весла, — произнесла она.

— Хорошо, — сказал он. — Крикни, если заметишь, что мы рискуем сесть на мель. — В идеале мы должны пройти впритирку к мысу.

Она посмотрела ему за спину на вид впереди и кивнула.

Ему удалось поймать хоть какой-то ритм, хотя весла все время грозили выскочить из уключин. В лодке не было специального упора для ног, так что приходилось пользоваться боковыми ребрами; это еще куда ни шло, так как лодка была узкой, вот только ноги у него оказались для одной пары ребер чуть длиннее, чем нужно, а для другой — намного короче. Вдобавок он уже стал натирать на руках мозоли. Мать твою, совсем недавно пальцы и ладони были как наждак. Ведь он оставил работу меньше двух месяцев назад, а уже руки стали прямо как у Марселя Пруста. Впору надевать перчатки.

Он попытался ни о чем не думать и сосредоточиться на одном: как получше работать веслами. Он старался выносить лопасти плашмя, поворачивая их параллельно воде, ребром к ветру. По правилам полагалось именно так, и это могло существенно повлиять на результат при таком большом расстоянии и встречном ветре, но ему никак не удавалось выстроить эти необходимые движения в естественную схему; Олбан сомневался, что у него это получится.