Лиза Си - Девушки из Шанхая

Разум говорит мне, что я в безопасности. Вокруг слишком много народу, чтобы кто-нибудь попытался напасть на меня, но мне страшно. Я сжимаю Джой так крепко, что она начинает плакать. Люди смотрят на меня как на плохую мать. Я не плохая мать, хочется крикнуть мне. Это моя дочь. В панике я думаю, что надо найти главный вход — оттуда я смогу добраться до дома. Но Старый Лу запер дверь в квартиру, и у меня нет ключа. В тревоге, опустив голову, я пробираюсь сквозь толпу.

— Ты заблудилась? — слышу я чистые тона шанхайского говора. — Тебе помочь?

Я поднимаю взгляд и вижу седого ло фань в очках, с окладистой белой бородой.

— Ты, должно быть, сестра Мэй, — говорит он. — Тебя зовут Перл?

Я киваю.

— Меня зовут Том Габбинс. Многие зовут меня Бак Ва Том — Том-Кино. У меня здесь магазин, и я знаком с твоей сестрой. Скажи, куда ты идешь.

— Мне нужно в кафе «Золотой дракон».

— А, одно из золотых заведений. Твой свекор заправляет здесь всем, что стоит пять центов, — говорит он понимающе. — Пойдем. Я тебя отведу.

Я не знаю этого человека, и Мэй никогда не упоминала о нем, но есть много такого, о чем она мне не рассказывает. Звучание шанхайской речи возвращает мне присутствие духа. Пока мы идем в кафе, он указывает на различные магазины, принадлежащие моему свекру. «Золотой фонарь», первый магазин Старого Лу в Чайна-тауне, торгует дешевыми безделушками: пепельницами, футлярами для зубочисток, палочками для почесывания спины. Внутри я вижу Иен-иен, болтающую с покупателями. Затем вижу Верна, в одиночестве продающего шелковые цветы в крохотной лавке «Золотой лотос». Старый Лу при мне хвастался перед соседями, как дешево ему обошлось открытие его бизнеса. «В Китае шелковые цветы стоят гроши, а здесь я их продаю в пять раз дороже!»

Знакомая семья открыла магазин, торгующий живыми цветами. Старый Лу не устает насмехаться над ними:

— Они заплатили восемнадцать долларов за подержанный холодильник, и каждый день им приходится покупать сто фунтов льда по пятьдесят центов! Чтобы было куда ставить цветы, они покупают банки и вазы. Это чересчур расточительно! А шелковые цветы продавать несложно — даже мой сын с этим справляется.

Я вижу издалека верхушку «Золотой пагоды» и понимаю, что теперь мне достаточно будет поднять голову, чтобы сориентироваться. «Золотая пагода» располагается в искусственной пятиярусной пагоде. Здесь Старый Лу, одевшись в шелковые одежды цвета ночного неба, собирается продавать лучшие свои товары: вещи, украшенные перегородчатой эмалью или перламутровой мозаикой, первоклассный фарфор, резную тиковую мебель, трубки для курения опиума, маджонг из слоновой кости и антиквариат. Внутри я вижу Мэй — она стоит слева от старика и, оживленно жестикулируя, болтает с четырьмя покупателями. Она улыбается так широко, что видны все зубы. Она выглядит совсем по-другому, и все же это моя сестра, которую я знаю столько лет. Чонсам облегает ее тело, как вторая кожа. Глядя на ее локоны, я вдруг вижу, что Мэй постриглась и уложила волосы. Как же я раньше этого не заметила? Но больше всего меня потрясает то, что от нее вновь исходит прежнее сияние. Я ее давно такой не видела.

— Она прелестна, — замечает Том, словно услышав мои мысли. — Я предлагал устроить ее на работу, но она боится, что ты не одобришь. Что думаешь, Перл? Как видишь, я порядочный человек. Может, подумаешь об этом и обсудишь с Мэй?

Я слышу его, но не понимаю, что он имеет в виду. Видя мое замешательство, он пожимает плечами:

— Ну хорошо. Пойдем к «Золотому дракону».

Когда мы оказываемся на месте, он заглядывает в окно и обращается ко мне:

— Здесь, видимо, нужна твоя помощь, так что не буду тебя задерживать. Если что-нибудь понадобится, заходи ко мне в «Азиатскую костюмную компанию». Мэй тебе покажет, где это. Она каждый день ко мне заглядывает.

С этими словами он поворачивается и исчезает в толпе. Я толкаю дверь кафе и вхожу. Внутри стоят восемь столиков и стойка с десятью табуретами. За стойкой дядя Уилберт в белой сорочке и бумажной шляпе из чистой газетной бумаги, весь потный, орудует шипящим воком. [23] Вок — глубокая круглая китайская сковорода. Рядом дядя Чарли нарезает большим ножом овощи. Дядя Эдфред несет стопку тарелок к раковине, где Сэм споласкивает кипятком грязные стаканы.

— Эй, помогите мне кто-нибудь! — зовет незнакомый мне мужчина.

Сэм вытирает руки, торопливо протягивает мне блокнот официантки, забирает Джой и кладет ее в деревянный ящик за стойкой. Следующие шесть часов мы работаем без перерыва. К тому моменту, когда торжественное открытие подходит к концу, одежда Сэма уже вся в жирных пятнах, у меня болят плечи, руки и ноги, но Джой спокойно спит в своем ящике. За нами приходят Старый Лу и остальные. Дядюшки отправляются куда-то, куда по вечерам ходят холостяки Чайна-тауна. Старый Лу запирает дверь, и мы отправляемся домой. Сэм, Верн и их отец идут впереди, мы с Иен-иен и Мэй, как полагается, следуем за ними, отставая на десять шагов. Я выбилась из сил, и Джой кажется тяжелее мешка риса, но никто не предлагает ее забрать у меня.